Что ждет рынок нефти в ближайшее время и в этом году в целом? Для Казахстана вопрос не праздный, 70 % нашего экспорта составляют углеводороды, стабильность курса тенге зависит от цены на нефть, совокупный вклад отрасли в обеспечение занятости на рынке труда, с учетом добычи, транспортировки, переработки нефти и газа и сервисных операций, довольно велик. Так каковы же перспективы цен на нефть?
Чтобы оценить завтрашнее, нужно вспомнить вчерашнее. Последние два года были для рынка одними из самых драматичных с 1980-х годов, когда, собственно, он и начал формироваться как таковой. В конце апреля 2020 года цена на нефть американской марки WTI обрушилась до рекордной отметки и впервые в истории стала отрицательной — минус 37,63 доллара за баррель. Это стало результатом несогласованных действий внутри структуры ОПЕК+. Можно было только порадоваться, что идеи вступления в ОПЕК Казахстана, очень популярные в свое время, не были реализованы. Так Казахстан может регулировать свое сотрудничество с организацией, обладая определенной свободой маневра. Тогда члены ОПЕК и их союзники быстро погасили свой внутренний конфликт и смогли относительно поднять цены. Но потом на рынок обрушилась пандемия с ее ограничениями международных, да и внутренних пассажирских и грузовых перевозок. Для Казахстана это оказалось крайне неприятным периодом, проблема была не только в снижении доходов от экспорта нефти, но и, так сказать, в недополученной выгоде в виде от международного сотрудничества: мировые гранды снизили свой интерес к работе в стране. Например, британская компания British Petroleum весной 2019 года рассматривала потенциальное вхождение в нефтегазовые проекты на суше и на море. Но в связи с изменением цены на нефть, вызванном пандемией коронавируса, от этих планов компания отказалась, заявив, что в ближайшее время не будет рассматривать проекты в Казахстане.
Были опасения, что может «зависнуть» и проект расширения нефтедобычи на Тенгизском месторождении, реализация которого позволит увеличить объем добычи нефти на 12 млн тонн в год. Но эти опасения оказались напрасными, во всяком случае, сроки реализации проекта были подтверждены на коллегии Министерства энергетики в конце прошлого года. Стоимость проекта составляет 45,2 млрд долларов, завершить его планируется в 2023 году, и казахстанское содержание в нем составит 36 %. Расширение Тенгиза и Кашагана, где планируется к 2024 году поднять объемы добычи до 22-23 млн тонн, позволит Казахстану компенсировать снижение добычи на старых месторождениях, которые уже не первый год работают в режиме падающей добычи. Благо в отношении этих больших проектов решены вопросы транспортировки нефти на внешние рынки. Вероятно, на эти проекты уже не повлияют колебания цен на нефть, слишком много денег в них вложено. Однако большая часть прибыли от добытой на них нефти будет получаться не Казахстаном — таковы условия договоров с инвесторами, заключенными в 1990-е годы в режиме «Соглашение о разделе продукции» (СРП). В Казахстане представители общественности время от времени говорят, что их стоит пересмотреть, больше учесть интересы страны. Постсоветское пространство знает российскую практику, где работает только один проект по формату СРП, где у российской стороны нет контрольного пакета в операторе — проект «Сахалин-1». В Казахстане же нет ни одного такого примера. Реально ли повысить отдачу от наших ресурсов, подняв этот вопрос?
-В наших условиях это маловероятно и по политическим, и по технологическим мотивам. Москва ужесточила отношения с иностранными компаниями, работающими в России, в тот период, когда на мировом рынке был долгий повышающий ценовой тренд. Компании были крайне заинтересованы продолжать присутствовать в крупных проектах, уход сильно ударил по прибылям и от добычи, и от фондового рынка. Сейчас мировой рынок совсем иной. Ну и готовность испортить отношения с западным бизнесом у Москвы всегда была совсем иная, чем у Астаны. Важнейший момент — наши месторождения, отданные в СРП, очень сложны для эксплуатации. Вспомним пожар на Тенгизе еще в советские годы, который не могли погасить почти год! У Казахстана, к сожалению, нет технологий, позволяющих разрабатывать абсолютно самостоятельно Тенгиз, Кашаган или Карачаганак, — комментирует вопрос казахстанский эксперт в нефтегазовой сфере Сергей Смирнов.
Во всяком случае инвестиции, вложенные в эти проекты, гарантируют, что они «встанут», даже если цены на нефть упадут сильно и надолго. Но что же с ценами?
Их динамика определяется двумя тенденциями: ограничениями на транспортные перевозки из-за пандемии и ростом денежной массы, с помощью чего практически все нацбанки мира, особенно ФРС, пытаются бороться со снижением экономики из-за ковида. Какая из них переборет другую, пока неясно, несмотря на все разговоры о снижении эмиссии. В последние месяцы казалось, что главный тренд — это рост: средняя цена нефти Urals за 2021 год выросла на 65 %, до 69 долларов за баррель, а в последние дни дошла до 90 долларов. Очень хороший уровень и для казахстанских сортов, средняя цена за которые сопоставима с российским нефтяным стандартом. Эксперты и на Западе, и в России ждут выхода цены на 100 долларов, и похоже, что это может реализоваться. Казахстану это позволило бы кроме пополнения бюджета вдохнуть жизнь и в ряд старых месторождений. Но есть и эксперты, которые призывают быть осторожными.
-В этом росте цены немало политических факторов. Естественно, стимулирует его конфликт России и Запада, ряд других таких же историй. Но такие вещи всегда временны, для стабильного роста нужно убедительное восстановление мировой экономики. Недавно был обнародован Всемирный экономический отчет ООН, где сказано, что умеренное ее восстановление в размере 4,7 % едва ли компенсирует убытки предыдущего года. И при этом не закрыта тема пандемии, что показала история с появлением омикрона. Да, ВОЗ заявила, что введенные из-за пандемии ограничения на транспортные перевозки неэффективны, но пока это не привело к их массовой отмене. Власти всех стран перестраховываются. Вряд ли рынок перевозок оживет быстро, — считает Сергей Смирнов.
Игорь МИХАЙЛОВ
