Отсутствие у прокуратуры функций осуществления общего надзора лишает граждан и юридических лиц защиты со стороны государства. Этот вопрос автор публикации обсудила с адвокатом (бывшим
сотрудником органов прокуратуры) из Уральска Мавлиной ХАБИЕВОЙ.
— Мавлина Калимжановна, напомните, в каком году у прокуратуры забрали функции общего надзора, и на примерах из своей адвокатской практики расскажите, как это отразилось на сфере защиты гражданских прав и интересов юридических лиц?
— Наверное, будет правильно говорить о правоприменительной практике в суверенном Казахстане
с периода обретения государством независимости. Итак, в соответствии с Конституцией РК от 1993
года прокуратура осуществляла надзор за точным и единообразным исполнением законов на территории
республики. Прокурорским надзором охватывалась деятельность государственных органов, иных предприятий, организаций, независимо от формы собственности, следовательно, сотрудники прокуратуры
реагировали на любые нарушения в применении законов. Однако Конституция РК 1995 года изменила функцию прокуратуры, и формулировка «надзор за точным и единообразным исполнением законов»
была заменена на «высший надзор за точным и единообразным применением законов». С заменой
слова «исполнение» на «применение» прокуратура перестала «вмешиваться» в деятельность частных
структур, и ответственность за соблюдение законов стала возлагаться на уполномоченные органы (антимонопольный комитет, инспекцию труда, санэпидстанцию, налоговый орган, различные департаменты
и ведомства). То есть фактически прокурорский надзор за деятельностью перечисленных органов
отменен, и в результате при поступлении в прокуратуру жалобы на отсутствие действенного контроля с
их стороны, бездействие, необоснованные отказы в принятии мер по восстановлению нарушенных прав,
она попросту перенаправляется в тот же орган (на кого поступило заявление) для проверки доводов
заявителя. Полагаю, что такая практика недопустима в тех случаях, когда в заявлении, жалобе указывается о нарушениях, требующих незамедлительного вмешательства и реагирования. Так, недавно одна местная компания обратилась в прокуратуру с заявлением о нарушениях, допущенных при проведении конкурса по отдельному конкретному объекту. Эту компанию не допустили к участию в конкурсе о государственных закупках по формальному основанию (якобы отсутствует технический паспорт на оборудование, которое предприятие успешно использует уже в течение нескольких лет). Победителем конкурса стала другая компания, чье оборудование совершенно не отвечает условиям технической спецификации, и на этом оборудовании невозможно выполнить обозначенный объем работы. Обращение компании к заказчику проведения конкурса по факту необоснованного отклонения конкурсной документации ничего не дало, ввиду
чего предприятие обратилось в органы прокуратуры. Какие меры прокурорского реагирования мы ожидали? Прокуратура могла внести протест о приостановлении дальнейшего заключения договора со второй компанией до разрешения спора, однако вместо этого заявление направляется в государственный орган, действия которого обжалуются. По прошествии 20 дней я позвонила сотруднику уполномоченного органа, которому поручено рассмотрение жалобы, а в ответ слышу: «У нас очень много работы, мы только назначаем аудиторскую проверку». А когда он планирует ее провести, если ситуация требует незамедлительного вмешательства? За это время заказчик уже заключил договор с компанией, признанной необоснованно победителем конкурса, и она уже приступила к исполнению обязательств по договору.
Аналогичная ситуация имела место с тем же заказчиком, который неправомерно определил победителем конкурса о госзакупках иногороднюю компанию, признанную победителем в результате пересчета условных скидок при отсутствии надлежащего опыта работы после необоснованного вмешательства Комитета внутреннего государственного аудита. В ходе судебного разбирательства мы доказывали необоснованный пересчет баллов иногородней компании, имея на руках письмо Министерства финансов, подтверждающее этот факт, а к завершению судебного процесса — и аудиторский отчет Департамента государственного аудита. Однако пока спор рассматривался различными судебными инстанциями (а это длилось около шести месяцев), иногородняя компания продолжала выполнять условия договора, и к завершению процесса основанием отказа в иске о признании договора недействительным послужило то, что большая часть
работ уже была выполнена. В обоих случаях своевременное вмешательство органов прокуратуры позволило бы устранить нарушения законов и восстановить нарушенные права, тогда как уполномоченный орган затягивает проведение проверок.
— Есть ли примеры того, как отсутствие общего прокурорского надзора отрицательно сказывается на сфере защиты прав физических лиц?
— Примеров много, а потому остановлюсь на проблеме индивидуальных помощников инвалидов по зрению. Как вам должно быть известно, в нашем регионе на протяжении нескольких лет никак не решится вопрос со стабильной, своевременной оплатой услуг этих людей. Так сложилось, что в начале года (в январе-феврале) и в декабре их услуги не оплачиваются, и такая ситуация обрела системный характер. Почему так сложилось? И снова возвращаемся к сфере государственных закупок. К сожалению, оплата труда индивидуальных помощников охвачена процедурой госзакупок, а это длительный процесс: областной Департамент комитета труда, социальной защиты и миграции объявляет конкурс, проводит его. Следует обратить внимание, что по сложившейся практике в области из года в год победителем конкурса о госзакупках касательно деятельности индивидуальных помощников лиц с ограниченными возможностями
определялась одна и та же организация – корпоративный фонд «Орал», и с ним уполномоченный орган в
лице обозначенного департамента заключал договор. Далее этот договор регистрируется в казначействе,
и только потом КФ «Орал» заключает договора с индивидуальными помощниками. Именно с даты заключения договора корпоративного фонда с тем или иным индивидуальным помощником производится
оплата. С 2017 года договоры заключаются лишь в марте-апреле, и таким образом за январь-февраль
услуги индивидуальных помощников инвалидов по зрению остаются неоплаченными. В конце года, когда в ноябре-декабре корпоративный фонд закрывает отчет, финансирование прекращается, и, как я уже отметила, индивидуальные помощники снова недополучают оплату за услуги, оказанные инвалидам по зрению. Особо обращаю внимание: в конкурсной документации оговорено, что финансирование оплаты
услуг индивидуальных помощников лиц с ограниченными возможностями производится на год. Так
что мешает фонду заключать договора с индивидуальными помощниками инвалидов по зрению за
весь календарный год (с 1 января по 31 декабря)? Другой выход из ситуации видится в пересмотре
вопроса заключения договоров с индивидуальными помощниками: если договор будет заключать отдел
социальной защиты напрямую с индивидуальными помощниками, так сказать, без посредников, то задержки с оплатой услуг допускаться не будут. Этот спор разгорелся в прошлом году. Кто-то подавал индивидуальные иски, кто-то объединялся в группы, но суды проиграли. Прокуратура в этих делах не участвовала, сославшись на то, что ограничена в компетенциях. Возникает вопрос: а кто же защитит права граждан, относящихся к категории социально уязвимых? Считаю, что необходимо вернуться к правоприменительной практике, когда органы прокуратуры осуществляли общий надзор, и по любому обращению о нарушении прав и законных интересов физических, юридических лиц со стороны государственных органов должна назначаться прокурорская проверка. А систему, когда заявления перенаправляются органу, на который поступила жалоба, необходимо «ломать».
