Многими российскими исследователями отмечается, что за всю историю адвокатуры в России не было в ней более яркой личности, человека более популярного, чем Федор Никифорович Плевако, оставившего неизгладимый след в памяти своих современников.
Примечательно, что в годы жизни адвоката Федора Плевако в Москве было общепринятым мнение о том, что в «белокаменной» есть пять главных достопримечательностей: «Царь-колокол», «Царь-пушка», Собор Василия Блаженного, Третьяковская галерея и Федор Плевако». Поданные Российской империи, включая правовую элиту России, и простой народ, ценили Плевако выше всех адвокатов как «великого оратора», «гения слова» и даже «митрополита адвокатуры», заслужившего такое отношение своим огромным талантом. Сама фамилия Плевако стала нарицательной в России как синоним выдающегося адвоката и адвокатского красноречия: «Найду другого «Плеваку», – говорили и писали в народе. Письма же к Федору Никифоровичу Плевако адресовались в основном следующим образом: «Москва. Новинский бульвар, собственный дом. Главному защитнику Плеваке». Или просто: «Москва. Федору Никифоровичу». Федор Никифорович Плевако родился 25 апреля (по старому стилю – 13 апреля) 1842 года в городе Троицк Оренбургской губернии (ныне – Челябинской области). По некоторым данным, Ф. Плевако был сыном польского (литовского или украинского) дворянина, члена Троицкой пограничной таможни, надворного советника Василия Ивановича Плевак и крепостной калмычки Екатерины Степановой. Большая же часть биографов Плевако считает, что мать адвоката является казашкой, урожденной «Ольмесек Алдаркызы» (в переводе с казахского означавшей «неумирающая»). Так, российские исследователи биографии знаменитого адвоката В. Смолярчук, А.Троицкий, Л.Темник, Р. Сайфульмулюков называют его мать «крепостной киргизкой (казашкой)», отмечая, что в Троицке Ольмесек жила вместе с крепостными слугами приютившей ее семьи. При этом подчеркивается, что мать Плевако, возможно, была родом из богатой и знатной казахской семьи. По некоторым сведениям, девочка могла быть похищена российскими казаками во время одного из набегов на казахские аулы Троицкого уезда Оренбургской губернии. По воспоминаниям самой матери Ф. Плевако на склоне лет: «Жили мы в степи, недалеко от Троицка, в войлочной кибитке. Жили очень богато, кибитка была в коврах, я спала, как и старшие, под меховыми одеялами и на меховых подстилках. На стенах висели сабли, ружья и богатые одежды, и на себе я помню наряды и монеты». Так как родители не состояли в официальном церковном браке, Федор считался незаконнорожденным, поэтому отчество Никифорович было взято для него по имени крестного отца его старшего брата Дормидонта – Никифора. Дети Плевако получили вначале превосходное домашнее образование, так к шести годам Федор уже свободно читал, и, прежде всего, основные произведения русской классики, в девять лет стал проявлять интерес к фундаментальному труду выдающегося русского историка Н. Карамзина «История государства Российского». В дом приглашались учителя, которые учили детей грамматике, математике, географии, истории и немецкому языку. С семи лет Федор стал посещать приходское училище, а с восьми до девяти лет учился в уездном училище. При этом за успехи в учебе был назначен классным аудитором. После отставки Василий Плевак в июне 1851 года с семьей переезжает в Москву, где Федор продолжает образование в коммерческом училище на Остоженке, прославившись математическими способностями. К концу первого года учебы имена Федора и его брата Дормидонта были занесены на «золотую доску» училища. В июне 1852 года Федор сдал переводной экзамен с наградой. Но позднее братья исключаются из коммерческого училища, как имеющие статус «незаконнорожденных». Осенью 1853 года благодаря долгим родительским хлопотам Федор и Дормидонт были приняты в третий класс 1-ой Московской гимназии на Пречистенке. По некоторым источникам, по большей части, именно благодаря матери, потерявшей здоровье в решении этих проблем, удалось продолжить обучение в гимназии. За эти заботы Федор Плевако всю жизнь был благодарен матери. Биографами адвоката отмечалось в связи с этим, что возможно по этой причине беззаветной материнской любви впоследствии от речей знаменитого адвоката в суде о матерях своих подзащитных, слезы наворачивались на глаза даже у конвоиров подсудимых. В 1-ой Московской гимназии на Пречистенке учились также многие поданные, ставшие впоследствии известными деятелями России. Так, в третий класс Московской гимназии в 1853 году поступил и Петр Кропоткин, в дальнейшем – известный революционер-анархист, ученый-географ. После окончания гимназии с золотой медалью, Федор Плевако в сентябре 1859 года поступает на юридический факультет Московского государственного университета. Первые три курса университета он числился вольнослушателем и лишь на старших курсах стал учиться на очном отделении юридического факультета МГУ. По сведениям, полученным из Музея истории юридического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, вольнослушатели Дормидонт и Федор Плеваки воспитывались (получили образование) в доме родителей. Многие исследователи связывают статус такого вольнослушательства с необходимостью Федора Плевако материально поддерживать обедневшую семью в связи со смертью отца, зарабатывая репетиторством и переводами. Именно тогда Федор начал трудоемкую и кропотливую работу над переводом книги видного немецкого юриста Г. Ф. Пухты «Курс римского гражданского права». Позже, уже став известным юристом, он издал перевод за свой счет, сопроводив его многочисленными комментариями. В 1862 году Федор Никифорович Плевако знакомится с основными идеями готовившейся реформы судебной системы России, которые широко обсуждались среди студенческой молодежи. В это время шло утверждение основных положений судебной реформы Российской империи 1864 года Позднее Федор Никифорович вспоминал: «Мои товарищи были из той сферы, которая вынесла бесправие на своих плечах. Это были разночинцы или молодые люди, познакомившиеся с наукой как «подданные» молодых барчуков, обогнавшие их в усвоении курса наук. Мы, студенты, еще имели кое-какое представление о тех началах, которые несла Судебная реформа, в университете профессора демонстрировали образцы западноевропейского судопроизводства на примерных процессах и обращали внимание на основные положения готовящейся Судебной реформы». В 1864 году Федор Плевако окончил юридический факультет Московского университета, получив степень кандидата права. Причем по окончании университета он добавляет к фамилии букву «о», называя себя с ударением на этой букве: Плевако. ́ В судебную систему России Плевако вошел с первых дней проведения в жизнь прогрессивных начал судебной реформы 1864 года Судебная реформа, одно из самых прогрессивных и последовательных из начинаний императора Александра II, провозглашала принципы всесословности, гласности и состязательности сторон судебного процесса. Формирование этих принципов в судебном процессе потребовало создания нового специального института – адвокатуры (присяжных поверенных). И лучшие представители русской адвокатуры «сразу поняли и оценили важное гражданское значение адвокатской когорты в России как единственной почти публицистической кафедры для распространения в обществе начал законности, равноправности, гуманности и честности». Первоначально Ф. Плевако состоял в Москве кандидатом на судебные должности, работал на общественных началах в канцелярии председателя Московского окружного суда Е. Люминарского, посоветовавшего способному юристу пойти работать в адвокатуру. Благодаря совету видного юриста, Ф. Плевако одним из первых записался помощником присяжного поверенного М. Доброхотова (для самостоятельной работы в качестве присяжного поверенного необходимо было быть не моложе 25 лет и иметь юридический стаж не менее пяти лет). И уже на первых судебных процессах, Плевако проявил себя как одаренный адвокат, и 19 сентября 1870 года был принят в присяжные поверенные округа Московской судебной палаты. Первые судебные речи Плевако, наделенного природой чудесным даром слова, сразу обнаружили огромный ораторский талант молодого адвоката. С этого времени началось его блистательное восхождение к вершинам адвокатской славы. Его популярности способствовало и то, что он первым выступил в качестве защитника на заседании только созданного Московского окружного суда, он же первым выступил и во второй судебной инстанции – судебной палате Московского округа. Фамилия Плевако появилась в газетах, извещавших о первых заседаниях новых судебных установлений, а это прибавляло ему клиентов, он прочно становился на избранный путь. В газетах и журналах его имя не сходило со страниц, а это давало ему еще большее число клиентов, что он не мог удовлетворить всех запросов, и многие дела, по которым он должен был выступить в суде, передавал коллегам и ученикам. «Его современники и коллеги по службе, – отмечает биограф знаменитого адвоката В. Смолярчук, – в воспоминаниях сходились на мнении, что Плевако был превосходным юристом, а оратором просто несравненным. О нем слагались легенды, и сам он сделался их героем». Вскоре он стал известен как один из лучших адвокатов Москвы, часто не только помогавший бедным бесплатно, но порой и оплачивавший непредвиденные расходы своих нищих клиентов. Ф. Плевако был широко известен и тем, что не отказывался от судебных дел крестьян, которые вел, как правило, бесплатно. Именно Ф. Плевако был одним из тех адвокатов, кто первым стал разрабатывать основы судебной риторики (красноречия) в России. Будучи оратором-импровизатором, полагаясь на силу вдохновения, Плевако произносил великолепные речи, которые становились достоянием общественности и передавались из уст в уста. «Плевако – византиец и ритор по природе, но и он поднимает интонацию лишь в самые сильные моменты речи, как делал это и Урусов, – писал видный российский адвокат С. Андреевский (1847-1919). – И оба эти оратора увлекали аудиторию не внешними приемами, а внутренней прелестью своего дарования». При этом не было в России оратора более своеобразного, чем Плевако. «Слушая его, люди поражались той высоте, которую может достичь свобода и легкость речи, – отмечалось в связи с этим специалистами. – Плавные, красивые, стройные переходы в его речах производили чарующее впечатление на слушателей. Богатырская мощь его яркого слова способна была сокрушить все на своем пути. Его речи часто сравнивали с водопадом. Он без малейшего усилия выбрасывал целый каскад слов, и все они были к месту, эффектные фразы произносил твердо, звучным голосом, убедительным тоном, речь дышала плавностью и гармонией, что погружало аудиторию в благоговейное молчание перед исключительной увлекательностью и могуществом». В своих судебных речах Плевако избегал эксцессов, полемизировал с тактом, требуя и от другой стороны судебного процесса «равноправия в борьбе и битве на равном оружии». Например, при рассмотрении дела Дмитриевой и Кострубо-Корицкого, слушавшегося в окружном суде Рязанской губернии (1871год), противником Плевако выступил присяжный поверенный князь А. Урусов, страстная речь которого взволновала слушателей. Плевако же изгладил неблагоприятное для подсудимого впечатление, противопоставив резким нападкам обоснованные возражения, спокойствие тона и строгий анализ улик. Во всем блеске и самобытной силе сказалось ораторское дарование Плевако и в деле игуменьи Митрофании, обвинявшейся в московском окружном суде (1874 год) в подлогах, мошенничестве и присвоении чужого имущества. В этом процессе Плевако выступил гражданским истцом, обличая лицемерие, честолюбие, преступные наклонности лиц, скрывавшихся под монашеской рясой. В своих судебных речах Плевако затрагивал острые социальные вопросы, активно участвуя в крупных политических и уголовных процессах, что было по тому времени гражданским подвигом: дело люторических крестьян (декабрь 1880 год); дело о стачке рабочих фабрики товарищества С. Морозова (1886 год); дело рабочих фабрики Коншинской мануфактуры (1897 год); дело 73-х рабочих Екатеринослава (январь 1900 года); дело рабочих Барановской мануфактуры (май 1904 года); дело севских крестьян (1905 год) и др. Нередко на процессах по делам о фабричных беспорядках и в речах своих в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества, Плевако пробуждал у слушателей сострадание к людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пеленок в понятии добра и полном достатке». При этом, защищая простых людей, адвокат Плевако блистал на судебных процессах своим красноречием ничуть не меньше, чем на громких делах. Вот один из известных примеров знаменитого красноречия Плевако. Суд рассматривает дело старушки, потомственной почетной гражданки, которая украла жестяной чайник стоимостью 30 копеек. Прокурор, зная о том, что защищать ее будет Плевако, решил выбить почву у него из-под ног, и сам обрисовал присяжным тяжелую жизнь подзащитной, заставившую ее пойти на такой шаг. Прокурор даже подчеркнул, что преступница вызывает жалость, а не негодование: «Но, господа, частная собственность священна, на этом принципе зиждится мироустройство, так что если вы оправдаете эту бабку, то вам и революционеров тогда по логике надо оправдать». Присяжные согласно кивали головами, и тут свою речь начал Плевако. Он сказал: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно…» Старушка была оправдана судом. По содержанию выступления Плевако отличались высоким психологизмом. Так, широко известной является в данном плане защита адвокатом владелицы небольшой торговой лавки, полуграмотной женщины, нарушившей правила о часах торговли и закрывшей торговлю на 20 минут позже, чем было положено, накануне какого-то религиозного праздника. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов утра, но оно началось с опозданием на 10 минут. Все участники процесса были налицо, за исключением защитника подсудимой – Плевако. Председатель суда распорядился разыскать адвоката, и только через 10 минут Плевако, не торопясь, вошел в зал суда, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель.
(Продолжение в следующем номере)
Кабдулсамих АЙТХОЖИН,
д.ю.н., профессор, заведующий
кафедрой конституционного,
международного права и таможенного
дела Евразийской юридической
академии имени Д.А. Кунаева
