ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ МИТИНГ МАТЕРЕЙ, ЧЬИ СЫНОВЬЯ ПОГИБЛИ ИЛИ ПОСТРАДАЛИ ВО ВРЕМЯ СЛУЖБЫ В КАЗАХСТАНСКОЙ АРМИИ, ВСКОЛЫХНУЛ НА ДНЯХ АСТАНУ, ПОКАЗАВ СЕРЬЕЗНЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ КРИЗИС, ВЫНУДИВШИЙ ОТРЕАГИРОВАТЬ ДАЖЕ ВЫСШЕЕ РУКОВОДСТВО СТРАНЫ.
И спустя буквально несколько часов после акции на это событие отреагировал Глава государства, поручив Генеральному прокурору в течение 12 дней рассмотреть все обращения матерей, проверив законность и справедливость расследований дел о гибели военнослужащих. Это поручение в обществе расценили как прямой политический сигнал о том, что проблема услышана на самом высоком уровне. Согласно официальным данным, ситуация действительно тревожная. За три минувших года в рядах казахстанской армии погибли 270 военнослужащих, причем, 86 случаев были классифицированы как самоубийства. Эта статистика отражает устойчивую и печальную тенденцию, которая имела место и в 2025 году, когда практически ежемесячно СМИ сообщали о новых трагических инцидентах – из жизни уходили преимущественно молодые солдаты-срочники в возрасте 18-19 лет. Многие матери погибших солдат держали в руках портреты своих сыновей, требуя личной встречи с руководством министерства обороны и объективного расследования обстоятельств гибели и травм их детей.
На эту сцену ожидания на холодном ветру трудно было смотреть, некоторые женщины теряли сознание. И когда часть из них наконец допустили в здание, ими были выдвинуты конкретные требования, направленные на системные изменения. Прежде всего провести честное и открытое расследование по каждому конкретному случаю гибели. Создать независимую общественную комиссию для контроля в армии. Улучшить медицинское обеспечение и нормальные условия службы, искоренить дедовщину, установить камеры наблюдения в казармах. И конечно же назвать виновных и привлечь их к строгой ответственности. Общество поддержало требования семей погибших, поставив вопрос перехода в перспективе к профессиональной армии. В свою очередь Министерство обороны в официальных комментариях заявило, что уделяет «безопасности военнослужащих первоочередное внимание». Представители ведомства отметили, что для недопущения правонарушений реализуется комплекс мер, включающий ежедневный телесный осмотр, установку камер видеонаблюдения в казармах, усиление психологической поддержки и повышение ответственности командиров. Но разве надо было дожидаться спонтанного протеста и боли матерей, чтобы решать долго накапливавшиеся проблемы, не допуская гибели солдат, случаев самоубийств? Родственники погибших высказали свои претензии, обвинив начальников подразделений в игнорировании системных проблем, таких, как дедовщина, жестокое обращение, издевательства, вымогательство денег и халатность. Матери указывали на случаи, когда, несмотря на серьезные заболевания ребят, их все равно призывали, и многие из них умирали из-за отсутствия должной медицинской помощи или же гибли при загадочных обстоятельствах, которые следствие сразу объявляло самоубийством, что категорически отвергалось семьями. Историю с митингом пытались назвать несанкционированной акцией, якобы подогреваемой посторонними людьми. Но широкий общественный резонанс она все же получила, несмотря на ограничения для прессы. Событие активно освещалось, включая опубликованные расследования и истории отдельных солдат. Общественное недовольство и голос матерей не стали пустым звуком. Их услышали. Это ненормально, что армия страны, находящейся в условиях мира, без ведения боевых действий ежегодно теряет сотни военнослужащих. Тревожная статистика небоевых потерь и суицидов – это сигнал, что требуется незамедлительное реформирование всей военной системы. Проблема, происходящая в воинских частях, затрагивает фундаментальные вопросы безопасности, человеческого достоинства и ответственности государства перед своими гражданами. Обещание Генпрокурора «ни один довод не останется без внимания» и будет оценена работа по предотвращению гибели военнослужащих вряд ли кого сегодня может успокоить. Ведь подобные обещания звучали и ранее: мы помним, как в нынешнем году вице-министр обороны Ш. Жазыкбаев отделался лишь замечанием за суициды в армии. Цифры говорят о том, что в армии парни сводят счеты с жизнью вдвое чаще, чем в среднем по Казахстану и особую тревогу вызывает то, что гибнут преимущественно 18-19-летние новобранцы. Юноши, только начавшие взрослую жизнь. Хроника последних лет наполнена трагическими случаями: 7 ноября 2023 года в воинской части в Конаеве повесился 20-летний Арсен Ишанов. Мама юноши вспоминает: «Арсена записали в воздушно-десантные войска. Я говорила – это сложно, сынок. Но он считал ВДВ элитным войском, стоял на своем. Четвертого апреля ранним утром я проводила сына на поезд. В мае съездила к нему на присягу в Алматы. Тогда я не узнавала его, вел себя очень странно, не смотрел в глаза, был каким-то поникшим. Я спросила у него, что случилось? Так переживала. Уходя, он сказал, что ничего не может мне рассказать, это мужские дела». В декабре 2023 года 18-летний Амир Байтурганов умер при невыясненных обстоятельствах, официально – от менингита. 13 мая 2024 года в военном госпитале после избиения скончался Досымжан Салимжан. 7 ноября 2024 года в департаменте пограничной службы по Восточно-Казахстанской области погиб военнослужащий срочной службы, предварительная причина – суицид. Суициды – 86 за четыре года (2020-2024) – повешение, огнестрельные ранения. Это нормально, господа офицеры? Нарушение техники безопасности – смерть при обращении с оружием, при технических работах. Болезни, 36 процентов от небоевых потерь – это менингит. Не секрет, что в армии не искоренили и неуставные отношения, избиения, издевательства. Об этом говорили матери погибших солдат, и хотя официальные лица утверждают, что традиционной «дедовщины» в казахстанской армии нет, реальность свидетельствует об обратном. Просто изменился характер неуставных отношений – теперь по отношению к бесправным срочникам они исходят преимущественно от контрактников и офицеров. В случае Арсена Ишанова сослуживец рассказывал матери, что над парнем издевались сержанты, а незадолго до смерти он одолжил у друзей и родственников 194 тысячи тенге. Значительная часть смертей происходит из-за нарушения техники безопасности и халатного отношения командиров. Солдаты гибнут при обращении с оружием, во время технических работ, от несчастных случаев на полигонах. При этом командование часто списывает трагедии на нарушение техники безопасности самими военнослужащими, не исследуя системные причины происшедшего. Тревожной является ситуация с медицинским обеспечением в армии. К службе допускают молодых людей с серьезными заболеваниями, а затем в частях должная медицинская помощь не оказывается. Только в 2024 году более 200 солдат были уволены из армии по состоянию здоровья, обнаруженному после дополнительного медосмотра. История Амира Байтурганова, у которого независимые эксперты не обнаружили признаков менингита, указанного в официальном диагнозе, свидетельствует о возможных сокрытиях халатного отношения. Все эти причины приводят к низкому престижу военной службы, которая исходит от слабой заинтересованности властей в армейском институте, недостаточного финансирования. Бытует мнение, что в вооруженные силы часто идут те, которые не могли устроиться в другом месте. Об этом с горечью сказал юрист и подполковник запаса Даулет Жумабеков: «Идут служить срочную службу по большей части только те «бишаралар», которые не смогли получить отсрочку или откупиться. Поэтому, как я не раз уже говорил, в таких условиях сложно ожидать, что проблемы армии будут решаться». Дети чиновников в очередь в армию не выстроились. Отдавая здоровых детей, семьи получают страшный по своей сути «груз 200», что и вынудило отчаявшихся матерей погибших солдат перейти от тихих обращений к публичным акциям. Замалчивать эту проблему больше нельзя. Для кардинального изменения ситуации необходимы системные и реальные реформы военной системы: обеспечение прозрачности через установку камер наблюдения в казармах и допуск независимых наблюдателей в воинские части, улучшение отбора и подготовки офицерского состава, повышение заработной платы военнослужащих для привлечения квалифицированных кадров, создание эффективных механизмов обращения с жалобами и психологической поддержки военнослужащих, коренное улучшение медицинского обеспечения, условий службы, включая быт и организацию питания. Необходимо привлечение к ответственности виновных в гибели солдат, включая высокопоставленных офицеров. И конечно, по примеру многих стран рассмотреть переход к профессиональной армии. Надо понять, что гибель солдат в мирное время – это не просто «несчастные случаи», а симптом глубокого, годами накапливавшегося кризиса, отражающего проблемы всего казахстанского общества. Армия, призванная защищать страну, не должна быть угрозой для собственных граждан. Пока матери стоят с портретами погибших сыновей у стен Министерства обороны, мы не можем говорить о благополучии в стране. Решение этой проблемы станет показателем зрелости казахстанского государства, его способности защищать самых верных своих сынов – тех, кто надел военную форму и готов служить Родине.
Акмарал АБДУЛОВА
