В сегодняшнем номере мы публикуем интервью с корифеем судебной системы, судьей в отставке Алматинского городского суда Халбуви ШАРИФБАЕВОЙ. В юридическом сообществе о ней отзываются с большим уважением и помнят, что она вырастила не одно поколение грамотных юристов.
– Халбуви Садыковна, расскажите, пожалуйста, о своем пути становления судьей.
– В юриспруденцию я пришла не сразу. Закончив в 1972 году с отличием техникум советской торговли по специальности «товаровед промышленных товаров», получила направление в Московский институт народного хозяйства им. Г. Плеханова. Решила поступать в юридический вуз, но не прошла по конкурсу и была зачислена на вечернее отделение Казахского государственного университета им. С. Кирова в следующем году. Я начала работать секретарем судебного заседания в Калининском районном суде города Алматы, тогда председателем суда был Касымхан Байназаров, я была закреплена за судьей Мазуренко – участником ВОВ, который многому меня научил. Меня пригласили на должность бухгалтера Алматинского городского суда, но я испугалась ответственности и отказалась. Ведь в то время главный бухгалтер был единственным на весь город, да еще и кассиром. Нужно было получать зарплату в банке и раздавать ее всем судьям и секретарям, специалистам. Но председатель городского суда Бекзат Махметов настоял, и я согласилась. Еще тогда он пророчил мне, что я буду судьей, и оказался прав. Когда закончила университет, на меня написали представление и пригласили судьей в г. Кокчетав. Но мой отец был инвалидом ВОВ, мама болела, мне пришлось отказаться. В это время меня решили назначить консультантом отдела кадров по рекомендации Валентины Зайцевой, ведавшей кадрами и всей статистикой города Алматы.
Она была участником войны и, когда болела, просила меня помочь ей в работе, научив вести статистику судебных дел, учет резерва кадров и составлять приказы. Будучи еще бухгалтером, успевала днем работать, вечером учиться, а в свободное время подменяла секретарей в суде, потому что хотела научиться ведению процесса. В то время в горсуде работали сильные мэтры казахстанской юриспруденции: Геннадий Алексеев, Ораз Байгазин, Николай Сотириади, Ольга Ткачева, Анна Соломина, Гульбахрам Измайлова, Кобеген Жунусов, Ергали Канаданов, Рауза Идрисова. Думаю, мне очень повезло, что в жизни встречались сильные люди, прошедшие тяжелые военные испытания. Они относились к нам по-отечески и, если видели потенциал, всячески содействовали нашему росту. К примеру, у судьи Науат Акыновой я научилась правильному применению судебной терминологии на казахском языке. Когда меня в 28 лет решением сессии Алматинского городского Совета народных депутатов избрали членом Алматинского городского суда, в работе уже не было сложностей. В 1983 году нас отправили на курсы повышения квалификации в Москву, где мы учились 45 дней во Всесоюзном заочном университете. Там преподавали маститые доктора наук. Например, А. Кабалкин – мы по его учебнику учились в университете, а тут он нам преподавал. Судьи Верховного Суда СССР читали нам лекции. Конечно, статус чувствовался и нам дали хорошие знания.
– Что для вас означает статус судьи?
– Судья – это самый высокий статус, вершина юридической профессии. Даже выше депутата, по моему мнению. Депутаты издают законы, но применить их правильно намного сложнее. Статус судьи выше статуса прокурора и адвоката, потому что точку в любом деле ставит суд. Когда я преподавала в академии правосудия, учила молодежь тому, что раз они хотят стать судьями, нужно следить за своей речью. Везде, не только на работе. Судья – представитель третьей ветви власти, соответственно, мы должны служить народу, отечеству. Если человека интересует финансовая сторона, то лучше идти в бизнес, адвокатуру. Но раз уж мы выбрали стезю судьи, то несмотря на зарплату нужно работать на государство. Проработав много лет в судебной системе, я всегда соблюдала эти принципы. И детей воспитала очень строго. Несмотря на ограничения, не жалею, что столько лет проработала судьей. И даже сейчас, когда уже почти 14 лет нахожусь в отставке, мне всегда больно слышать, когда о системе либо об отдельных наших судьях говорят плохо.
– Вы сказали, что очень строго воспитывали детей. Это как?
– Я никогда не ходила и не хлопотала за них, они сами всегда учились. У меня две дочери и сын, и они выбирали вузы, устраивались на работу без моего вмешательства. Когда мы говорили о моей работе, я объясняла им, что если они сделают плохое, пятно будет на мне, что они дети судьи и с них двойной спрос. Вторая дочь возмущалась, что она часто сидела со сторожем в детском саду, потому что я поздно приходила с работы. Я ведь еще преподавала в институте повышения квалификации. Можно сказать, что я была суровой мамой. Но есть плюсы – мои дети очень самостоятельные.
– Чем вы занимаетесь в отставке?
– Мне крупно повезло с тем, что у нас есть сообщество судей в отставке, с кем мы работали бок о бок. Мы до сих пор общаемся, встречаемся на мероприятиях, у нас есть общий чат. Если судьям города Алматы нужна консультация по поводу применения норм материального или процессуального права, я всегда готова прийти на помощь. Годы своей работы судьей я совмещала с преподаванием в институте повышения квалификации судей. Сейчас это Академия правосудия при Верховном Суде РК в Астане, где учатся будущие судьи. Мне крупно повезло с друзьями и коллегами. Например, сенатор Людмила Полторабатько – мы с ней работали в одном кабинете. Потом она ушла в Московский районный суд, оттуда в Верховный Суд, затем стала сенатором. До сих пор у нас дружеские отношения с судьями – Аскен Талканбаевой, Куралай Салимовой, Натальей Лаптевой и другими. Мы консультировали друг друга по применению действующего закона, обсуждали вопросы применения новых законов. После выхода в отставку я работала в университете Сулеймана Демиреля, где преподавала гражданское процессуальное право, читала лекции об адвокатуре и по Закону «О медиации». Проработала там всего четыре года, но у нас с преподавателями сложились очень теплые отношения. Многие мои выпускники уехали за границу, поскольку в университете Сулеймана Демиреля изучают английский, турецкий, казахский и русский языки, им легко и здесь, и за границей. Есть выпускники, которые пошли работать в органы, иногда они звонят, спрашивают о применении того или иного закона и я им с удовольствием разъясняю.
– Я знаю, что вы обучали судей медиации, расскажите об этой стороне своей деятельности?
– Я обучала медиации судей РК, мы выезжали в Шымкент, Атырау, Актобе, Актау. По моему мнению, Закон «О медиации» сейчас трактуют неверно. Я категорически не согласна с тем, что на судей налагают обязанности медиаторов. У судьи и медиатора совершенно разное мышление. Судья – представитель третьей ветви власти и его прямая обязанность – отправлять правосудие. Он всегда смотрит с позиции закона, и может не увидеть перспективы примирения. У сторон подспудно всегда есть недоверие к судье-медиатору как к представителю власти. Мне кажется, что медиацией должна заниматься организация, специализирующаяся на этом. Другая сторона – нагрузка судей-медиаторов ложится на остальных коллег, что вызывает у них возмущение. Целью Закона «О медиации» было разгрузить суды, но в итоге получилось наоборот, их загрузили несвойственными обязанностями. В отличие от процесса, который судья ведет четко по ГПК, в медиации он теряет время на убеждение. Быть медиатором дано не каждому. Для этого нужно досконально изучить Закон «О медиации», знать конфликтологию, психологию, чтобы найти подход к людям. За отсутствием таких компетенций судьи-примирители по многим делам впустую тратят время. В пору обсуждения Закона «О медиации» мы встречались с польскими, российскими, украинскими медиаторами. Мы дружно возражали против опыта Германии, где есть судьи-медиаторы. У них менталитет другой, а у нас сказывается азиатская, восточная культура, где отношение к старшему поколению, к молодежи иное, это тоже нужно учитывать.
– Какие предложения вы бы внесли для улучшения деятельности судебной системы?
– Судьи не находятся в безопасности. Был случай, когда судью уже после выхода в отставку убили в отместку за вынесенный приговор. Не будем далеко ходить – по вынесенному решению, вступившему в законную силу, сторона по делу угрожала жизни моих дочерей. Мне пришлось даже обращаться в соответствующие органы. Эту сторону тоже нужно продумать. В закон о жилищных отношениях надо вносить изменения. У нас в городе есть несколько человек, в том числе и я, кто в свое время получили однокомнатные квартиры на расширение. Но сегодня нам не разрешают их выкупать. Я, например, участвовала в приватизации как основной наниматель, поскольку на момент приватизации основной наниматель – мой отец умер, но мне в собственность отошло всего 25 процентов жилища. Административный суд признал мои требования законными, но Алматинский городской суд отменил решение с указанием, что я являлась основным нанимателем. Верховным судом эта позиция была поддержана. Писала об этом в Конституционный Суд, но мне ответили отказом. Я 36 лет работала в судебной системе и должна быть уверена в том, что я и мои дети будем обеспечены жильем реально, а не на бумаге. Жилищное и трудовое законодательство нужно дорабатывать. Хотела бы еще отметить момент касательно медицинского прикрепления судей к поликлинике ЦКБ. В обычной поликлинике многих узких специалистов нет, приходится обращаться к ним платно, ведь в пожилом возрасте нужно качественно обследоваться. Зная о том, что у них будет обеспечена старость, судьи будут работать. А сейчас, видя, что этого нет, отработав положенный срок 20 лет, некоторые судьи уйдут в отставку, чтобы заработать. Хотя это тот самый возраст, когда человек набрался опыта и может им делиться, учить молодых. При таком раскладе мы будем терять квалифицированные кадры.
– Что бы вы посоветовали молодым судьям?
– Выбирать профессию не из-за престижа, а ту, которая нравится. Ведь если в деле не будет души, не будет и счастья. В погоне за материальным можно потерять все. Его, конечно, тоже нельзя отрицать, но нужно, чтобы материальное шло вкупе с моральной стороной. Если нет морального удовлетворения, человек быстро психологически выгорает. Мы свою работу любили, могли и по 20 часов на работе находиться и не жаловались. Родителей надо учить помогать детям выбирать профессию по призванию. Надо понимать, что судья решает судьбы людей. Поэтому в нашей работе в первую очередь нужны усидчивость и терпение. Важно правильно толковать закон. И еще судье нужно любить людей. Также важно умение слушать и услышать суть проблемы. Например, в деле о драке, нужно услышать, кто первый и почему поднял руку. Нельзя делать выводы, выслушав только одну сторону. Картина становится ясна только тогда, когда выслушаешь все позиции. В этом помогает искусство задавать вопросы. Недаром говорят, что есть только три профессии от бога: судья, врач и учитель. И самая высшая награда для них – это благодарность людей, их добрые пожелания. Я бы рекомендовала молодым судьям работать с законом не только перед процессом, а всегда. Заранее знакомиться с материалами дела, формулировать вопросы до процесса на бумаге. Ведь опытные адвокат или прокурор сразу видят, когда судья задает вопросы невпопад. Это показатель того, знаком судья с материалами дела или нет. Формулировать вопросы нужно так, чтобы не задеть честь и достоинство сторон. Поскольку за нами всегда следит народ, нужно быть постоянно собранными. По нашему поведению и речи судят о нас. На процессе не нужно спешить и заглатывать концы фраз. Со стороны это звучит некрасиво. Спешка приводит к негативным последствиям. Несмотря на плотный график и занятость, нужно задавать вопросы не торопясь и дожидаться ответа. Если судья не укладывается с настоящим процессом, нужно передвинуть следующий процесс и не торопясь завершить текущий. Нельзя позволять, чтобы у одной из сторон во время процесса было преимущество перед другой. Подсудимый, гособвинитель, истец и ответчик – все должны себя чувствовать на процессе одинаково. Иначе возникнет недоверие и сторона может не высказать все доводы, и не представить имеющиеся доказательства, что чревато неправильным вердиктом. Для вынесения правильного вердикта нужно терпение. Рекомендую не подчеркивать свой статус судьи на мероприятиях. Ведь мы в быту – обычные люди. Судьи мы только на работе. Поэтому кичиться в обществе тем, что ты судья – не только не красит, но и вызывает неуважение. Этика судьи создана не для красоты, а для того, чтобы мы ее соблюдали. Тот, кто эти правила соблюдает, тот до почетной отставки доживает. А вот, кто этого не соблюдает, к сожалению, раньше покидает свой пост.
– Какой совет вы дали бы женщинам судьям? Что вам помогало совмещать семейные и служебные обязанности?
– Во-первых, родители меня воспитали так, что судья я на работе, а дома – дочь, жена, мама. Во-вторых, мне очень повезло с супругом. Он многие бытовые вопросы решал сам. Например, до моего выхода в отставку, я не ходила в магазин за продуктами. Он считал, что это тяжелая нагрузка для меня. На женщине лежит огромная ответственность за сохранение семьи и очага. На женщине-судье ответственности еще больше в том плане, что она пример для других. Если она хорошая мама и супруга, то и дети будут равняться на нее. Если дети будут чувствовать, что они под опекой матери-судьи, завтра они вырастут эгоистами. К сожалению, общество иногда само делает льготы таким детям, нужно это сразу пресекать – это мудрость. И в отношении мужчин также, дома он отец и должен прививать детям уважение к обществу, дать им понимание, что они такие же, как все. И выбирать свою стезю они должны сами.
Беседовала Динара КУЙКАБАЕВА, судья Медеуского районного суда г. Алматы
