История седьмая о том, как переселенец обрел родину.
Как-то один бедолага из отчаявшихся жителей вынужден был покинуть юг. Естественно, не по своей прихоти. Собрал он свой нехитрый скарб, побросал манатки, впрягся вместо лошади сам в кибитку, поверх посадил сопливых детишек. И – в путь далекий. Куда? Да куда глаза косят. А глаза косили в разные стороны. Поэтому ему было без разницы, куда двигать свои босые ноги. Лишь бы не видеть эти рожи, которые выжили бедолагу из общины. Думаю, не стоит описывать мытарства семьи скитальца, чтобы вконец не расстраивать ваши души. А лишь скажу, что в середине долгого путешествия разродилась жена бедолаги. Нет не двойней. Даже не тройней, шутник, ты этакий! Разродилась очередным карапузом («кара» с казахского – «черный», а «пузо» – оно и в Африке пузо). Словом, вылитый негрит…пардон, афромалыш. Естественно, роды принимал автор живого произведения. Не хуже акушера-гинеколога. Этак острым ножичком вжик! И с маху срезал пуповину. Кровь таки брызнула на весь экран. Тьфу, черт! Какой экран? Совсем уж заговорился. Это же я не киносериал вам какой-то рассказываю, а исторический факт, который, вполне вероятно, имел бы место быть. Я же сказал «вероятно». Если не хотите слушать, так сразу и скажите. А мне вот, в отличие от некоторых, даже очень интересно, как же повернется дальше дело. Возвращаясь к нашему герою, так сказать, степному акушеру, застаем его с кровоточащей пуповиной в руках. Глядя на ораву чумазых ребятишек, надо полагать, что ему не впервой было выступать в качестве акушера. Этот мужик, хочу подчеркнуть, реальный пацан-кочевник. Как свидетельствуют летописцы (а также зимаписцы, борзописцы и так далее), он был не только многостаночником по части продолжения рода, но и многопрофильным по своему бытовому занятию. Поэтому нет ничего удивительного, что мужчина в дикой степи принял на свет свое чадо. Испросив благословения у своих предковаруахов, он бережно завернул кусочек живой ткани в тряпицу и тут же закопал в землю. Не зря с тех пор кочевники говорят, где пролилась кровь из пуповины, там твоя родина. Раз древний обычай подсказывает кочевнику, что надо здесь разбивать лагерь, так тому и быть. Пока солнце не скрылось за горизонт, быстро соорудил хижину, накрыл войлоком. Счастливый отец-многостаночник в честь такого радостного события закатил той («той» с казахского дословно «наешься до отвала). От пуза, конечно, никто из многочисленного галдящего семейства не наелся, так себе, отщипнул на зубок махонький кусочек дичи, которую добыл хозяин кибитки между делом, пока принимал роды. Так прошла неделя. За это время пришелец обошел всю округу и обнаружил, что в верстах десяти находится казахский аул. Наведался в крайнюю юрту. Хозяин – жилистый такой степняк. Из вежливости пригласил гостя в юрту. Напоил, нет, не кумысом, а родниковой водой по самое не хочу. У самого в юрте хоть шаром, хоть мячом покати – некуда глаз положить. Словно следователь НКВД, хозяин битый час вел тщательный допрос, одним глазом кося на дырявый чапан. Он задавал наводящие вопросы. Благо не вел протокол допроса. Видимо, это тоже в крови кочевников – выматывать наизнанку душу собеседника. Для чего, спрашивается? На этот вопрос сами дознаватели толком ответить не могут. Еще через несколько дней, аккурат, с утра спозаранку пришельца с юга разбудил стук копыт. Выглянул наш герой наружу – а к кибитке приближаются трое верховых на лошадях. И один пеший, в котором он узнал своего знакомого соседа. «Настучал, гад!», – догадался пришелец, сплюнув насывай (жевательный «табак») на землю. Как только всадники подъехали к кибитке, тот мордастый, что на гнедой кобыле, сразу повелительным тоном стал выговаривать: – Эй, бишарашка, ты кто такой? Почему сразу не приехал в аул и не отметился перед нами? Ты знаешь порядки в степи? Нет? Какого шайтана приперся на мою землю? А ты знаешь, что я могу спустить на тебя и твою семью свору псов? Нет, тогда могу показать. Бедняге даже не дали рот открыть. От испуга домочадцы залезли под кошму, не смея даже пикнуть. Даже новорожденный смолк, чуя беду. – Я думал, – начал было хозяин кибитки, но его прервал другой всадник: – Ты это брось «думал»! Баран тоже думал, да в казан попал. Здесь мы решаем, кому думать и что с тобой делать. Во-первых, у тебя есть миграционная карта, документы на проживание? – Какие документы? – удивился переселенец. – Отродясь у нас, кочевников, их не было. – Ты мне зубы не заговаривай! Какой ты кочевник? Так себе босяк. Откуда я знаю, что ты Бешпармаков, а не Казанбаев? И где твоя регистрация? Ты встал на учет? Нет. Потом, с какой стати, ты, голь перекатная, самовольно захватил чужую собственность. Незаконно, значит, построил жилье в нарушение степного градостроительства. И акта на землю у тебя нет. Тут одними штрафами не отделаешься. В общем, хозяева степей так допекли пришельца, что он был не рад, что именно в этом месте у его ребенка пролилась кровь из пуповины. – Но, господа хорошие, товарищи дорогие, есть же выход из этого положения? – взмолился перепуганный переселенец. – Есть! – ухмыльнулся мордастый. По всему видно, что он представлял местную власть суперхана или какого-то бая. – Мы будем тебя, как это говорят… – Крысовать, – подсказал напарник. – Во! Именно крысовать. – У кого крысовать? У меня ничего в кибитке нет, чтобы крысовать. – Не крыса, тупой ты, а крыша! Понимаешь «крыша». Чтобы у тебя ничего сверху не текло. Понял? – А-а! Крышевать? Теперь понял. Вы хотите быть моей «крышей». А взамен я должен крысовать, то есть воровать, чтобы платить вам дань. – Молоток! – обрадовался старший из миграционной группы. – Для начала со всей своей семьей немного поработай на меня. После этого дадим вид на жительство. А там, глядишь, и нормальным степняком станешь. Если не ты, так твои отпрыски. На этом и порешили. Довольные всадники ускакали, а переселенец долго стоял на пригорке, в раздумье почесывая лысину. Мол, куда теперь бедному кочевнику податься? С тех пор в степи повелось, как только встретятся два кочевника, то один перед другим начинает бахвалиться, чья, мол, «крыша» мощнее. И невдомек им, что сие переиначенное от слово «крыса». И нечего тут гордиться, что ваша крыса сильнее другой крысы.
Сая ИССА
