НА ПРОТЯЖЕНИИ ВЕКОВ КАЗАХСТАН БЫЛ МЕСТОМ, ГДЕ ПЕРЕСЕКАЛИСЬ ПРЕДСТАВИТЕЛИ РАЗЛИЧНЫХ ДУХОВЕНСТВ, НОСИТЕЛЕЙ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ЗНАНИЙ И ТРАДИЦИОННЫХ УКЛАДОВ. СЕГОДНЯ ОПЫТ ПРОШЛЫХ СТОЛЕТИЙ УСПЕШНО ТРАНСФОРМИРОВАЛСЯ В УНИКАЛЬНУЮ МОДЕЛЬ МЕЖРЕЛИГИОЗНОГО ДИАЛОГА И СОГЛАСИЯ, БЛАГОДАРЯ КОТОРОЙ В СТРАНЕ МИРНО СОСУЩЕСТВУЮТ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЧЕТЫРЕХ ТЫСЯЧ РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ И 18 КОНФЕССИЙ.
При этом вопросы фундаментализма и фанатизма по-прежнему вызывают обеспокоенность на фоне растущих международных и геополитических конфликтов. Несмотря на то, что государством принимаются конкретные меры по сохранению стабильности, формированию иммунитета населения к идеологии религиозного экстремизма и радикализма в любых формах и проявлениях, угроза влияния извне все еще остается актуальной. И немаловажную роль в этом противостоянии играет образование и просветительская деятельность государственных организаций, которые способствуют сохранению толерантности (веротерпимости), как ключевых критериев мира и общественной безопасности. О том, насколько грамотно и эффективно государство ведет работу в системе образования, какая миссия в этом направлении возложена на Духовное управление мусульман Казахстана (ДУМК), нужно ли интегрировать религиозное образование в школьные и университетские программы и почему важно способствовать построению справедливого общества, где духовные практики гармонично интегрируются со светскими нормами, редакции «Юридической газеты» рассказал директор Института геополитических исследований, доктор исторических наук, эксперт в области Ислама Асылбек ІЗБАЙЫРОВ.
– Асылбек Каримович, расскажите, пожалуйста, как вы оцениваете текущее состояние религиозного образования в Казахстане: в каких аспектах оно способствует формированию толерантного мировоззрения, а в каких требует доработки?
– Давайте несколько сузим предмет беседы. Поскольку я являюсь экспертом в области ислама, то буду говорить о мусульманском религиозном образовании, не касаясь других конфессий. Также хочу отметить, что не хотел бы дискутировать о том, что система духовного образования интегрирована с государственной системой образования. На мой взгляд, это правильно. Но есть люди, уверенные, что государство вообще никак не должно взаи модействовать с религией, и, к примеру, не должно размещать государственный образовательный заказ в религиозном вузе. Они даже подавали по этому поводу в суд на Министерство высшего образования и науки, но, насколько мне известно, их требования не поддержали. Итак, в настоящий момент мусульманское религиозное образование в Казахстане представлено девятью медресе (по статусу – среднее специальное образование, колледж), а также тремя другими заведениями – Египетским университетом исламской культуры «Нур Мубарак», Исламским институтом повышения квалификации имамов, а также Исламским институтом имени Хусамуддина ас-Сыганаки. Во всех них учредителем выступает Духовное управление мусульман Казахстана (Муфтият). Выпускники медресе, как правило, идут учиться в «Нур Мубарак», где они получают специальность по направлению «религиоведение» и «теология», а затем в магистратуре – «исламоведение». С этими дипломами они идут, как правило, в имамы – сотрудники Муфтията, работающие по всей стране примерно в двух тысячах восьмистах мечетях, либо занимаются научной деятельностью в рамках того же «Нур Мубарака» или открытого в 2018 году в Астане Исламского института имени Хусамуддина ас-Сыганаки. Институт повышения квалификации служит для расширения знаний действующих имамов, их актуализации. Если мы говорим о формировании толерантного мировоззрения, то все упомянутые выше учебные заведения следуют в русле политики Муфтията, являющегося главным общественным институтом мусульман Казахстана. Он занимает позицию, лояльную к государственной политике в области межнационального и межрелигиозного согласия, базирующуюся на принципах толерантности. ДУМК участвует в налаженном в рамках Съездов мировых и традиционных религий межрелигиозном диалоге, направленном на предотвращение использования религии для сеяния ненависти и провоцирования конфликтов. В этом плане выстроено и мусульманское образование, чуждое призывам к негативному отношению к другим религиям и конфессиям. Вместе с тем надо отметить, что само по себе понимание толерантности в религиозной сфере носит ограниченный характер, ибо практически любой представитель любой конфессии априори должен стоять на позиции исключительности и истинности своей веры, иначе его сложно называть верующим вообще. Дело в том, что я встречал у наших политологов определение религиозного радикализма, частью которого является мнение о своей религии, как о единственной истине. Это ошибка – все верующие стоят на таком убеждении, это – не радикальные убеждения. Что же касается недостатков текущей системы мусульманского образования, то как и сам ДУМК, оно, безусловно, нуждается в реформировании. Одна из причин – невысокий уровень образования, получаемого в этой системе, а также наличие в ней определенной монополии воззрений на религию. В итоге складывается ситуация, что некоторые группы верующих никак не охвачены влиянием ДУМК и его системы образования, благодаря чему находятся под влиянием иностранных структур, что, естественно, не укрепляет ситуацию в этой сфере. Говоря более научным языком, я бы сказал, что текущая система мусульманского образования не решает проблему формирования духовного суверенитета Казахстана.
– Может ли ДУМК способствовать построению справедливого общества, где религиозные практики гармонично интегрируются со светскими нормами жизни?
– На самом деле в исламе заложен мощный посыл к гармоничному сосуществованию с представителями других общин, сформированный в те времена, когда, как правило, представителей других конфессий старались избегать или физически устранять. По этой причине в Арабском халифате произошел расцвет всех наук – наследие античности переводили с греческого, обсуждали, вели религиозный диалог с христианством, иудаизмом. В мусульманском государстве зиммии – иноверцы – пользовались защитой и широкими гражданскими правами. Аналогичная картина была и в более поздних государствах, где до начала колониальных войн христианские церкви и еврейские общины пользовались защитой власти. При той же Золотой орде на Руси произошел расцвет православия и христианской церкви. Что касается современной ситуации, то мы должны исходить из нескольких положений. Первое – что у нас светское государство, а не общество. Второе – что общество у нас постсекулярное, в котором есть как представители религиозных групп, так и светских. Третье – в рамках постсекулярного общества наша основная задача – это научиться гармонично сосуществовать. Четвертое – светское государство – это гарант и главный организатор институтов и атмосферы сосуществования. Пятое – методы организации этого сосуществования могут носить как инклюзивный, так и эксклюзивный характер. Религиозное образование – эксклюзивный механизм, поддерживаемый государством (через тот же образовательный заказ), направленный на установление гармоничного сосуществования между религиозными и светскими согражданами. Инклюзивные методы – включают организацию мест поклонения, их функционирование, стандарты в еде (халал), финансовой деятельности, медицине и т.д. Наличие системы национального религиозного образования – важный момент в формировании общества, защищенного от внешнего влияния, связывании религии с «почвой», обеспечении духовного суверенитета и безопасности. Не секрет, что некоторые акты терроризма или распространения экстремистских идей имеют четкую подпитку и источники указаний за пределами страны. По понятным причинам решить эту проблему с нашей территории нельзя, но можно установить невидимый «забор», который будет оберегать наших граждан от зависимости от иностранных авторитетов. Для этого нам нужны свои ученые, свои духовные лидеры, признаваемые по всему мусульманскому миру как религиозные авторитеты. Лишь их наличие сделает наши мусульманские общины ориентированными на патриотизм и внутреннюю повестку.
– Каково, на ваш взгляд, видение государства в регулировании религиозного образования в Казахстане: должен ли акцент быть сделан на партнерстве с конфессиональными институтами?
– Наше государство в своей работе с религиозным полем руководствуется Конституцией РК и реалистичным пониманием процессов функционирования институтов веры, для регулирования этой среды принимаются законы, инструкции, а также другие подзаконные акты. Сказать, что все делается очень здраво, вовремя и гармонично, я, к сожалению, не могу. Есть шаги, на которые пошло государство, которые мне кажутся очевидно ошибочными. Например, это запреты на проявление религиозности среди спортсменов, что, по мне, не сочетается с Конституцией РК и здравым смыслом, базирующимся на международной практике. Также, по-моему, сильно раздут и политизирован вопрос о присутствии платков в школах. Похожим образом ранее были попытки ограничить функционирование комнат для намазов (намазхан) в отдельных заведениях. С другой стороны, государство выбрало правильную стратегию во внедрении стандартов халал и мусульманских финансовых инструментов. Полагаю, что внутри системы есть разные взгляды на то, как строить отношения государства с исламом – от крайнего секуляризма (французской модели лаицизма) до либерального отношения. Никуда пока не делось и тяжелое наследие советского атеизма, присутствующее в атмосфере недоверия к религии и страхов, что беспрепятственная «исламизация» превратит Казахстан в «Афганистан». Кроме того, очевидны попытки внедрения новых идеологий неоязыческого типа извне. Если говорить о том, как будет лучше, то, как я уже говорил ранее, мы должны исходить из формулы «светское государство – постсекулярное общество – механизмы инклюзии/эксклюзии». Это предполагает как партнерство государства с религиозными институтами и общинами в рамках гражданского общества, так и внедрение сверху стандартов, упрощающих сосуществование светских и религиозных граждан. Приведу пример: стандарт халал внедрен в общественное питание и производство продуктов народного потребления. Он препятствует светским гражданам что-то кушать или покупать? Нет. Не мешает. Порой, наши светские граждане сами стремятся воспользоваться его условиями, например, чтобы провести вечер в безалкогольном заведении или купить колбасу с чуть большей гарантией чистоты и аутентичности продукта, чем обычно. Из-за доверия к халяльной еде, даже нехаляльные заведения вводят какие-то элементы (например, «халяльная кухня» при наличии винной карты), чтобы привлекать посетителей. Тоже самое – в финансовой среде. Если завтра появятся доступные беспроцентные ссуды по мусульманским принципам, уверен, что ими будут пользоваться не только религиозные граждане, ибо это может стать хорошей альтернативой традиционным кредитам. Разве это плохо? Что же касается применения жестких ограничений для религии по французской модели лаицизма, то статистика последних десятилетий показывает, что они не только не решают вопросов вытеснения религии из общественного пространства, но и, наоборот, провоцируют рост религиозности среди тех, на кого такие запреты непосредственно направлены. Будущее – за сотрудничеством и гармоничным сосуществованием. И в этом плане я настроен оптимистично, потому что Президент РК Касым-Жомарт Токаев четко заявил, что в основе идентичности нашего народа стоят две вещи – ислам и казахские традиции. Фактически это означает, что у нас нет иного варианта, как договариваться, чтобы строить гармоничные отношения между религией и гражданским светским обществом.
– Какие меры со стороны государства сегодня наиболее эффективны в противодействии религиозному экстремизму? Корректно ли говорить о том, что угрозы деструктивного влияния сведены к минимуму?
– Мы видим, что уже девять лет в стране не было проявлений терроризма с религиозной подоплекой. Это факт. Таким образом, можно сказать, что наши правоохранительные и специальные органы эффективно справляются с борьбой против насильственных проявлений экстремизма. У нас нет крупных организованных групп, движений и сил, выступающих против государства и общества под религиозными флагами. Значительная часть представителей радикальной идеологии погибли в Ираке и Сирии, а возвращенные домой через операцию «Жусан» люди стали своего рода «прививкой» от джихадистской идеологии для религиозного общества. Возникновение и гибель «террористического халифата» в Сирии и Ираке во многом позволили снизить напряженность в других странах мира, откуда он «оттянул», а затем утилизировал своих сторонников. Основная часть задерживаемых сегодня за пропаганду экстремизма людей выявляется при мониторинге социальных сетей, интернета. И это очень ранняя стадия, то есть это очень хорошо. Что же касается потенциальных угроз, то сегодня они в основном связаны с деятельностью одиночек с психопатическими наклонностями, особенно тех, кто уже однажды, например, отсидел и, освободившись, не смог влиться обратно в общество. Такие люди безусловно представляют определенную угрозу, выявить которую на ранних стадиях очень сложно. Еще один вызов – рост источников подобных угроз. У нас появились люди, призывающие к экстремизму неоязыческого толка, у нас появились «ветераны чужих войн», участвующие в боевых действиях на территории Украины. Все это – «горючий материал» нового типа, менее склонный к выступлениям, но более – к насилию. В целом же отсутствие насильственного экстремизма также связано с большой и системной работой по дерадикализации, проведенной организацией «Акниет» по заказу государства в колониях по всей стране несколько лет назад. Специфика работы этих специалистов заключалась в том, чтобы не менять религиозные убеждения, а разбивать саму идеологию терроризма мусульманскими же доводами и постулатами. Там, где другие пытались просто перевести осужденных в ханафитский мазхаб, «Акниет» убеждал заключенных экстремистов в том, что они не правы на основании идеологии их же собственных религиозных авторитетов. Да, сегодня угроза насильственного экстремизма/терроризма действительно сведена усилиями государства к минимуму, но тут нужно понимать, что она формируется не только изнутри, но и снаружи, под влиянием геополитических факторов. Сегодняшний расклад межгосударственных интересов в Евразии способствовал стабилизации в Казахстане, но резкие перемены на «мировой шахматной доске» способны формировать новые угрозы и риски в крайне краткие отрезки времени. Кроме того, важно понимать, что такие вещи, как религиозный экстремизм, кроме чисто идеологических причин, имеют и более прозаические основания – социальную неустроенность, разницу в доходах населения, нищету и другие.
– Сегодня посещая мечети, можно стать свидетелем спонтанных лекций, когда вокруг одного человека (проповедника) собираются несколько человек и внимательно слушают выступление. Обычно темы касаются бренности нашей жизни, отказа от привычных светских устоев и т.д. При этом многие из таких «проповедников» не имеют элементарного религиозного образования. Есть много доказательств, когда они сами с ошибками читали аяты из Корана и неверно трактовали писания, путая последовательность. Насколько подобные инициативы дозволительны в наше время и что нужно делать молодежи при встрече с такими людьми?
– Весь регламент занятий, лекций, богослужения внутри мечетей определяется Духовным управлением мусульман Казахстана, которое внимательно следит за тем, чтобы люди, не имеющие знаний и разрешений на ведение проповеднической деятельности, не занимались подобными вещами. В случае выявления такого рода случаев, эти проповедники немедленно выдворяются с территории мечети и имам сообщает государственным органам о несанкционированной религиозной деятельности. Описываемые вами способы пропаганды напоминают прежде всего деятельность запрещенной в Казахстане организации «Таблиги джамаат». Сегодня куда более распространены и опасны другие способы несанкционированной религиозной пропаганды – через социальные сети. Прежде всего из-за технической сложности выявления источников подобной информации. И потом, из-за отсутствия границ в Интернете, где наши граждане могут подвергнутся психологической обработке со стороны иностранцев, которым для этого нет никакой необходимости физически приезжать в Казахстан. Борясь с этой проблемой наши власти сумели добиться поддержки со стороны администрации крупнейших социальных сетей и площадок, где выкладывают видео – Facebook, Instagram, YouTube, Tik-Tok. Однако масштабы Интернета таковы, что люди, желающие найти незаконный религиозный контент, легко его найдут. Тут нас пока выручает геополитический фактор – основные регионы насильственной активности (Сирия, Ирак, Палестина, Афганистан, Кавказ) под религиозными знаменами сегодня затихли. Что касается остального, то тут большую роль должна сыграть сознательность граждан, которые при обнаружении подобного незаконного контента, будут сообщать о нем нашим властям, чтобы его источники были немедленно заблокированы. Аналогичным образом должны поступать и посетители мечетей, кто видит, что происходит несанкционированная проповедническая деятельность, они должны сообщать имаму об этом.
– Насколько активно ДУМК участвует в государственных программах по религиозному образованию, таких, как просветительские инициативы в медресе, и как это помогает предотвратить формирование фанатичных структур, особенно в условиях роста урбанистического секуляризма?
– Духовное управление мусульман Казахстана активно поддерживает все государственные инициативы, а также является главным и единственным общественным институтом, устанавливающим стандарты религиозного образования в сотрудничестве с Министерством высшего образования и науки. Представители ДУМК усердно выступают с разъяснениями по различным вопросам и с просветительскими целями в социальных сетях, по телевидению и в других медиа, проводят лекции в трудовых коллективах и высших учебных заведениях. Самое главное, что практически у любого казахстанца с доступом к социальным сетям есть возможность задавать волнующие их вопросы и получить грамотные ответы имамов, чего ранее не было. Это, по моему мнению, существенно сокращает возможности для тех, кто пытается сеять рознь и деструктивную идеологию на религиозной почве. В этом плане с большим успехом работает администрация Центральной мечети Алматы, завоевав большой авторитет в интернет-пространстве Казахстана. Будучи представителями ДУМК в крупнейшем городе страны, алматинский Муфтият активно работает с молодежью, старается открыть ворота мечетей не только для верующих, но и для остальных граждан – как удобные общественные пространства и безопасная территория. Это крайне важно с учетом того, что именно в Алматы недостаток мечетей в центре города провоцирует пробки и скученность по пятницам. Таким образом, просветительская деятельность и активная социальная позиция Центральной мечети Алматы эффективно смягчает подобного рода конфликты.
– Как Казахстану удается в 2025 году балансировать между свободой религиозного выражения и светскими принципами, особенно с учетом вызовов от зарубежных радикальных сетей?
– Тут нам опять нужно обратиться к формуле «светское государство – постсекулярное общество – механизмы инклюзии/эксклюзии». Светское государство не вмешивается в религиозные вопросы, но стремясь обеспечить стабильность и безопасность в этой чувствительной сфере, поддерживает центральный институт представительства мусульман – ДУМК. В образовательной среде это делается через заключение договора с «Нур Мубараком» по государственному образовательному заказу. Да, с точки зрения радикальной светской позиции это, может, выглядит неправильно, но реальность такова, что мы как страна будем либо поддерживать своих священнослужителей, либо сталкиваться с чужими. Элементарная логика подсказывает, что в этой сфере также важно поддерживать «отечественного производителя», как и в экономике. Во Франции, где ислам пытались просто вытеснить на периферию общественной жизни, вместо снижения его влияния, социальные опросы показывают рост влияния мусульманских воззрений – и прежде всего в молодежной среде. Если властям там и удалось потеснить «какой-то» ислам, то это – традиционный для местных мусульман, который был потеснен более консервативными и глобальными течениями, сосредоточенными как раз на запрещенных лаицизмом внешних признаках ислама (борода, хиджаб, никаб). В этих условиях наше государство должно продолжать поддерживать традиционные для нас общественные институты, вроде ДУМК, который, правда, также должен пройти через реформы, необходимые для актуализации его религиозной модели, повышения эффективности и укрепления духовного суверенитета страны. В текущей модели его функционирования он, к сожалению, остается весьма ограниченным по влиянию на широкие слои мусульман Казахстана механизмом.
– Какие меры со стороны государства вы считаете наиболее эффективными в интеграции религиозного образования в школьные и университетские программы? И нужно ли вообще вводить элементы духовного просвещения в образовательные учреждения?
– Мы понимаем, что в школьные программы чисто религиозные темы и вопросы вводить, наверное, будет излишним. Ни наше общество не готово к этому, ни либеральная часть населения такое, я думаю, не одобрит. Нет нужды порождать новые конфликты, чтобы разрешить старые. Есть и другие пути. Например, в сфере исламских знаний есть важная сфера, которая не носит открытого теологического характера. Речь идет об адабе – этикете, культурной традиции, обычаях (адатах) каждого конкретного мусульманского народа и общества. По традиции, адабу уделялось принципиальное место – его изучали прежде всего в семье и – еще до получения собственно религиозных знаний. «Адаб – прежде знаний», – гласит известное правило. Внутри этого мусульманского адаба и жила традиция нашего степного общества – адат (казахское – адет). Само слово – адат – арабское и переводится, как «обычай, привычка, традиция». Изучение адата как казахской местной традиции (в рамках ислама), действительно может пополнить школьную программу, как уроки патриотического воспитания. Будут ли это углубленные уроки истории Казахстана или внедрение новых предметов, вроде национальных видов спорта, это – дело Министерства просвещения в сотрудничестве с экспертамиисториками и религиоведами. Судя по популярности наших современных историков, запрос на это в обществе уже сформирован. Как заявил в этом году Президент КасымЖомарт Токаев, «эти две важнейшие ценности – вера и традиции – являются незыблемой основой нашей национальной идентичности». Глава государства четко обозначил, что ислам – неотъемлемая часть мировоззрения и образа жизни казахского народа, и наша религия глубоко переплетена с обычаями и традициями наших предков. Соответственно, расширенное изучение казахских традиций в школе уже само по себе познакомит его с основами ислама и без какой-либо десекуляризации школы. На этой основе – объединении знаний о традициях казахов, изучаемых на базе нашей славной и трагической истории – мы и можем создать эффективную «прививку от экстремизма» для нашей молодежи. Более того, есть смысл расширять программы изучения адаба в рамках наших исследовательских институтов и внедрять его глубокое понимание и в программу чисто религиозных учебных заведений. Это также поможет создать базу для формирования устойчивых религиозных взглядов для обновленного муфтията уже в ближайшем будущем.
– Благодарю вас за интересный и продуктивный разговор.
Беседовал Бахтияр ТОХТАХУНОВ
