РЫНОК ЮРИДИЧЕСКИХ УСЛУГ В КАЗАХСТАНЕ ПОЛОН КОНТРАСТОВ: С ОДНОЙ СТОРОНЫ, МЫ ВИДИМ ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО МОЛОДЫХ ВЫПУСКНИКОВ, СТРЕМЯЩИХСЯ ПОСТРОИТЬ КАРЬЕРУ В СООТВЕТСТВИИ С ПРОФИЛЬНЫМ ОБРАЗОВАНИЕМ, С ДРУГОЙ – НАБЛЮДАЕМ СУЩЕСТВЕННЫЙ ДЕФИЦИТ КВАЛИФИЦИРОВАННЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ, КОТОРЫЕ ДЕЛАЮТ СВОЮ РАБОТУ КАЧЕСТВЕННО И ЭФФЕКТИВНО. ТЕНДЕНЦИЯ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ ПОКАЗЫВАЕТ, ЧТО, СТАЛКИВАЯСЬ С ПРАВОВЫМИ ПРОБЛЕМАМИ, ГРАЖДАНЕ ИСПЫТЫВАЮТ РАЗОЧАРОВАНИЕ ВСЛЕДСТВИЕ НЕКАЧЕСТВЕННО ОКАЗАННЫХ ЮРИДИЧЕСКИХ УСЛУГ, ХАЛАТНОСТИ И БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТИ СВОИХ ЗАЩИТНИКОВ. ПРИ ЭТОМ НАЙТИ КРАЙНЕГО В ПОДОБНОЙ СИТУАЦИИ ПРАКТИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО.
Другая не менее распространенная и актуальная проблема – отписки чиновников на запросы физических и юридических лиц. Не секрет, что ныне ответы на все запросы граждан формируются с использованием технологий ИИ, и чиновники это даже не скрывают. Возникает закономерный вопрос: если ответы, на которые люди возлагают надежды пишет искусственный интеллект, зачем тогда нужны чиновники, которые обязаны изучать и реагировать на правонарушения?
О том, что порождает правовой нигилизм в нашем обществе, почему рынок юридических услуг теряет в качестве, но не в количестве, зачем чиновники используют искусственный интеллект в своей работе и заменят ли цифровые технологии профессию юриста в будущем, «Юридической газете» рассказал член Алматинской городской Палаты юридических консультантов «Эгида», магистр права и практикующий консультант Алимжан АЙДАРБЕКОВ.
– Алимжан Кадыржанович, вы профессиональный юридический консультант, который имеет отличный бэкграунд по защите интересов граждан в судах и других государственных инстанциях. Будучи широкопрофильным специалистом, что вы можете сказать о рынке юридических услуг в Казахстане, насколько он стабилен и какие проблемные вопросы требуют своего решения?
– Могу отметить, что рынок юридических услуг в Казахстане демонстрирует интересную динамику развития, соединяя в себе как черты классической континентально-правовой системы СНГ в целом, так и тенденции глобального правового рынка в данном содружестве
государств. Анализируя его состояние, необходимо применять комплексный историко-правовой, сравнительно-правовой и системно-структурный подход, позволяющий увидеть не только текущее положение, но и институциональные основы национальных традиций в государстве, на которых он формируется. В мировой практике развитие рынка юридических
услуг всегда сопутствовало укреплению правовых институтов и усложнению социально-экономических отношений. Исторически в странах общего права (США, Великобритания) юридические услуги приобрели форму высококонкурентного профессионального бизнеса который, в свою очередь, делится еще на отрасли, где стоимость услуг определяется в том числе репутацией фирмы и специализацией самого юриста. Например, в странах континентального права (Германия, Франция) юридическая деятельность традиционно более формализована, а роль адвокатов и консультантов четко закрепляется в нормативных актах. Казахстан, наследник советской правовой модели, получил в 1990-е годы правовую систему, которую требовалось адаптировать к новым экономическим реалиям. Рынок юридических услуг стал развиваться ускоренными темпами: сначала как инструмент инвестиционного и корпоративного сопровождения, затем как полноценный правовой институт, обслуживающий потребности нашего гражданского общества. Сегодня он представляет собой сложный многослойный сектор, где сочетаются адвокатура, юридические фирмы, частнопрактикующие консультанты, корпоративные юристы и специалисты по комплаенсу, куда входят специалисты по оценкам, частные государственные судебные исполнители. Современное состояние рынка юридических услуг в Казахстане можно охарактеризовать как умеренно стабильный с прогрессией. Его устойчивость обеспечивают несколько факторов:
– развитая нормативная база, в том числе судебная реформа, направленная на повышение открытости и прозрачности судопроизводства;
– рост спроса на правовую защиту, обусловленный усложнением экономической деятельности, цифровизацией и усилением государственного контроля;
– интернационализация бизнеса, приводящая к повышению спроса на услуги в сферах международного права, арбитража, налогового планирования и комплаенса. Однако стабильность эта относительна: рынок продолжает реагировать на изменения законодательства, развитие судебной практики и общую макроэкономическую конъюнктуру. Конечно, одной из главных проблем остается разрыв в профессиональном уровне юристов. На рынке присутствуют высококвалифицированные специалисты, полностью соответствующие международным стандартам, однако наряду с ними действует множество непрофессионалов, оказывающих услуги без должной компетенции.
– Мы с вами прекрасно понимаем, что подобная ситуация значительно снижает доверие граждан к юридической профессии, да и к юристам в целом. Существует ли какаято панацея от подобных стереотипов, ведь нельзя судить о профессии лишь по одному неудачному опыту?
– Необходимые меры я вижу в усилении профессиональной сертификации, развитии института юридической ответственности, внедрении системы независимой аккредитации. Мировая практика показывает, что высокий спрос на качественные юридические услуги формируется там, где развито правосознание. В Казахстане же часть населения обращается к юристу уже на поздней стадии конфликта, что затрудняет защиту их прав. К тому же у нас недостаточно развиты механизмы раннего правового консультирования, ограниченный доступ к правосудию для социально уязвимых категорий, несмотря на развитие института бесплатной юридической помощи. Рынок юридических услуг в Казахстане – это живой, динамично развивающийся правовой институт, находящийся на стадии своего совершенствования. Он обладает потенциалом интеграции в глобальную правовую среду, но для этого необходимо повысить профессиональный уровень юристов, укрепить правовую культуру населения, улучшить доступ к правосудию, адаптировать правовую систему к цифровой эпохе, продолжить модернизацию судебной и адвокатской систем. Только комплексное решение этих вопросов позволит обеспечить стабильность рынка и сформировать высокий уровень доверия граждан к правовой системе государства.
– Наша редакция уже более 30 лет занимается освещением правовых проблем общества, и с каждым годом мы убеждаемся в том, что государственные реформы, нацеленные на правовое просвещение граждан, не работают. Почему в век неограниченного потока информационных повесток и свободного доступа к источникам знаний, люди продолжают испытывать проблемы с законом? Как это изменить?
– Ваш вопрос затрагивает одну из наиболее сложных и системных проблем – несоответствие между интенсивностью государственных реформ в области правового просвещения и фактическим уровнем правовой грамотности населения. 30-летний опыт наблюдений вашей редакции поистине ценный социально-правовой индикатор, который подтверждает выводы многих научных исследований о том, что правовая информированность в современном обществе не возникает автоматически, даже при наличии неограниченного доступа к информации. Чтобы понять природу этого парадокса и наметить пути его решения, необходимо обратиться к сравнительному правоведению, историческим закономерностям и современной практике Республики Казахстан. История формирования правовых систем показывает, что развитие законодательства всегда опережало развитие правосознания. Это верно как для античных государств, так и для современных правовых моделей. В странах с наиболее развитой правовой культурой (Германия, Канада, Нидерланды) правовое просвещение встраивалось в образовательную систему десятилетиями, начиная с детских школ, а формирование правового поведения происходило через повседневные социальные практики, но не через разовые реформы. Государство культивировало доверие к институтам власти, без которого правовые знания практически бесполезны. Исторический опыт подтверждает, что уровень правовой образованности всегда следует за уровнем институционального доверия, а не за количеством доступной информации. Правовая культура казахстанского общества долгое время формировалась в условиях доминирования административно-командной системы, недостатка правового плюрализма, ориентации на выполнение предписаний, а не на понимание правовых принципов. В результате мы имеем то, что многие граждане до сих пор склонны воспринимать закон не как инструмент защиты, а как ограничение или угрозу для себя лично. Правовые знания доступны всем и везде, но их применение остается сложным. Людям нужно не только «знать закон», а уметь им пользоваться. Вместо передачи информации государству необходимо формировать культуру правового поведения, основанную на ответственности, уважении к институтам, понимании взаимосвязи по принципу «право – свобода – обязанность». Это, по моему мнению, должно стать долгосрочной политикой, сравнимой с реформами образования, а не разовыми инициативами. Как вы думаете, почему даже в эпоху свободного доступа к информации люди продолжают нарушать закон? Потому что правовая грамотность – это не сумма знаний, а культура, формируемая через доверие к государству, системное образование, личный опыт взаимодействия с правовыми институтами, социальные привычки общества. Казахстан обладает значительным потенциалом для повышения уровня правосознания, но это требует строгой научной стратегии и долгосрочных институциональных реформ.
– Вы наверняка знаете, что статистика обращений граждан за юридической помощью растет из года в год. Почему, имея огромное количество выпускников юридических вузов, в Казахстане ощущается дефицит хороших правозащитников?
– Ваш вопрос является фундаментальным и поднимает сразу несколько пластов – историко-правовой, социальный, институциональный и образовательный. Хотя формально Казахстан ежегодно выпускает тысячи бакалавров и магистров права, на практике мы сталкиваемся с дефицитом специалистов, способных профессионально, ответственно и системно защищать права граждан. Для объяснения этого феномена необходимо обратиться к мировой практике, эволюции юридической профессии и реальному состоянию казахстанской правовой системы. Если опять же анализировать опыт развитых правовых систем (Германии, Франции, США, Канады, Японии), то можно увидеть, что становление профессионального юриста всегда было длительным, много этапным и сильно структурированным процессом. В мировой практике путь к статусу правозащитника включает фундаментальную теоретическую подготовку в университете, обязательную длительную стажировку в судах, прокуратуре, адвокатуре, профессиональные экзамены, часто многоступенчатые, строгие критерии допуска в профессию, постоянное повышение квалификации, жесткие этические стандарты. В СССР юрист рассматривался скорее как администратор или «государственный специалист», а не как независимый защитник прав человека. Эта модель во многом сохранилась и сегодня – акцент на теории, а не на практике, недостаток правозащитной культуры, ограниченная автономия адвокатуры, отсутствие устойчивой традиции частной юридической практики. Это историческое наследие во многом определяет нынешние проблемы. Большинство студентов получают знания, но не навыки анализа дел, построения правовой позиции, работы с доказательствами, судебной риторики, стратегической защиты. Переизбыток формальных юристов и нехватка профессионалов – одна из самых массовых профессий в Казахстане. Но массовость в данном случае не означает профессионализм. Дефицит квалифицированных правозащитников – это не случайность, а результат сочетания исторических, образовательных, институциональных и культурных факторов. Казахстан обладает значительным человеческим потенциалом, но, чтобы превратить множество выпускников в профессиональных защитников прав, необходимо кардинально реформировать юридическое образование, укреплять практическую подготовку, развивать независимую адвокатуру, повышать престиж профессии, создавать устойчивые механизмы защиты юристов.
– Давайте поговорим о судебной системе. В последнее время в профессиональном сообществе юридических консультантов и адвокатов бурно идут дискуссии о работе кассационных инстанций. Кто-то говорит о положительных моментах, другие подвергают их критике. Что вы думаете по этому поводу?
– Дискуссии вокруг деятельности кассационных инстанций – явление закономерное и даже необходимое. В любой правовой системе институт кассации является фундаментальным элементом судебного контроля, обеспечивающим единообразие правоприменения, защиту прав граждан и исправление судебных ошибок. Поэтому обсуждение его эффективности свидетельствует не о проблемах, а о развитии правового государства и зрелости профессионального юридического сообщества. Реформа судебной системы последних лет привела к заметному повышению роли кассационных инстанций. В отличие от западных моделей, где действует жесткий фильтр допуска, в Казахстане количество поступающих кассационных жалоб остается высоким. Это приводит к росту нагрузки на судей, менее глубокому анализу отдельных дел, риску формального подхода. Стандарты отбора дел иногда воспринимаются юристами как непоследовательные. Это порождает ощущение неопределенности и затрудняет прогнозирование исхода жалобы. Правовые позиции иногда меняются слишком быстро, что снижает правовую определенность – ключевой элемент стабильной правовой системы. На мой взгляд, в сложившейся обстановке важно усиливать диалог с юридическим сообществом, потому как кассация должна быть открытой к обратной связи. Это можно делать через конференции, круглые столы, участие профессиональных ассоциаций. Дискуссии о работе кассационных инстанций – признак живого и развивающегося правового пространства. Казахстанская система кассации прошла значительный путь модернизации, но продолжает сталкиваться с вызовами, типичными для переходных правовых систем. С научной точки зрения можно утверждать, что Казахстан движется в направлении мировых стандартов кассационного правосудия, но требуется дальнейшее совершенствование процедур и фильтров. Институт кассации должен развиваться как интеллектуальный центр правовой системы, обеспечивающий стабильность, предсказуемость и единообразие судебной практики.
– В мае этого года Министерство цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности РК запустило обучение для госслужащих по ИИ-навыкам через платформу АІ Qyzmet. Считается, что эта программа направлена на повышение эффективности государственной службы. Однако сегодня мы видим обратный эффект – чиновники стали формировать отписки через ИИ, не вникая в суть самих обращений. Получается, что, торопясь с внедрением ИИ, мы, наоборот, упускаем профессиональный подход, где каждое обращение граждан к представителям правоохранительных либо других государственных структур должно находиться на контроле. Как вы к этому относитесь?
– Ситуация, которая наблюдается сегодня вокруг внедрения искусственного интеллекта в государственные органы вполне закономерный этап цифровой трансформации, но одновременно и серьезный правовой вызов. Программа обучения госслужащих ИИ-навыкам через платформу AI Qyzmet была изначально ориентирована на повышение эффективности управления, однако ускоренное и недостаточно осмысленное внедрение технологий может привести к обратному результату: формализации работы, снижению качества обслуживания граждан и подрыву доверия к государственным институтам. В контексте развития административного права такие процессы требуют глубокого анализа с учетом исторических закономерностей, международного опыта и особенностей казахстанской правовой системы. Опыт различных государств показывает, что ИИ становится полезным инструментом только при соблюдении нескольких условий. Например, в странах ЕС использование ИИ: ограничено строгими нормативными рамками, включая обязательное человеческое участие в принятии юридически значимых решений, запрет на использование ИИ для автоматической выдачи отказов без анализа, развитые механизмы обжалования. В США искуственный интеллект применяется в госорганах как инструмент аналитики, но любой ответ от государства должен подписывать человек, чиновник несет полную персональную ответственность за содержание документа, автоматизированные отписки категорически запрещены. В Азии (Япония, Сингапур) ИИ – это помощник клерка, но не его замена. То, что чиновники начали использовать ИИ для шаблонных и поверхностных ответов – это симптом более глубокой проблемы – недостаточной мотивации к анализу обращений, формализованной административной культуры, отсутствия персональной ответственности при цифровых процедурах. ИИ лишь обнажил то, что уже существовало (склонность к бюрократическим отпискам и недостаточная подготовка служащих). Обучение ИИ-навыкам оказалось преждевременным, поскольку не было сопоставлено с фундаментальными административно-правовыми компетенциями, такими, как анализ обращения, квалификация юридических фактов, принятие решений, коммуникация с гражданами. ИИ-отписки воспринимаются как неуважение к правам граждан. Прежде чем учить чиновника ИИ-навыкам, нужно развивать аналитические способности, укреплять навыки правового письма, формировать культуру служения гражданам. Искусственный интеллект – это мощный инструмент, но он не может заменить компетентность, ответственность и уважение к гражданину.
– Насколько часто вы лично используете ИИ в своей профессиональной деятельности? И как вы оцениваете подобные инициативы, они несут пользу или, напротив, способствуют деградации такой профессии, как юрист?
– На сегодняшний день я действительно часто и системно использую инструменты искусственного интеллекта в своей профессиональной деятельности. Даже недавно выступал на встрече в Каспийском университете в честь 30-летия Конституции Республики Казахстан на тему: «Цифровые технологии в оказании юридической помощи». Не вижу смысла что-то скрывать: ИИ стал неотъемлемым элементом современной юридической практики, и я говорю об этом совершенно открыто. Его применение охватывает как аналитическую работу (обработку больших массивов данных, сравнительный анализ судебной практики, первичную подготовку документов), так и исследовательские задачи, позволяющие значительно ускорить доступ к необходимой информации. Что касается оценки подобных инициатив, то, на мой взгляд, они несут однозначную и значительную пользу. Мы живем в эпоху стремительного технологического прогресса, и правовая сфера не является исключением. Во всем мире юристы, исследователи, суды и правоприменительные органы активно интегрируют ИИ в свою деятельность, тем самым повышая эффективность и качество правовой работы. Опасения относительно «деградации» юридической профессии я считаю необоснованными. Искусственный интеллект не заменит юриста. Он расширяет его инструментальный арсенал, позволяя сосредоточиться на концептуальных, творческих и стратегически значимых аспектах профессии, интерпретации норм, правовой аргументации, этических оценках, судебной тактике. Технологии не подрывают профессию, а, напротив, подталкивают ее к эволюции и совершенствованию. Таким образом, ИИ – это не вызов деградации, а естественный этап развития юридической науки и практики в новом технологическом веке.
– Благодарю вас за продуктивный разговор.
Беседовал Бахтияр ТОХТАХУНОВ
