Начинался новый 21-й век. Люди жили в ожидании перемен к лучшему после страшных 90-х, полны надежды на будущее. На улице стояла морозная снежная зима, последние дни декабря. Народ готовился к встрече Нового года. В каждом доме происходила праздничная суета, и в лицах людей искрилась радость. Только у полицейских ребят этого настроя не наблюдалось обычная работа в конце года, когда раскрытие подавай протоколы и утренние совещания с угрозами уволить. Так что праздника им не видать, как их ушей, укрепление, наряды, хорошо если попадешь домой в Новогодний стол к семье.
Сакен, старший участковый, пришел в участковый пункт с утра и был в плохом настроении после нагоняя от начальства. Молодые сотрудники осторожно прозвали его «Сталиным» из-за его густых усов и грозного вида. Все поняли, что сейчас начнется «Сталинградскаяская битва».
– Так все зашли ко мне – участковые, взяв свои рабочие тетради, побрели в его кабинет. Утро добрым не бывает.
– Так орлы с утра от начальника получил пряник, сейчас вам раздам. А где Була?
– Они с утра с Ерболом на засаде – ответил робко самый молодой участковый, Газиз.
– Знаю их засады, чай пьют дома – недовольно буркнул Сакен.
В это время дверь раскрылась, зашел Була участковый инспектор.
– Салам всем – ребята дружно покачали головой – А че такие хмурые?
– Була, нечего радоваться, с утра шеф перед всеми поимел во все жизненно важные точки.
– Саке, тебе ли привыкать.
– Короче, ребята, у нас самая низкая раскрываемость, особенно кражи с квартир. Була, есть информация?
– Работаем.
– Это меня не устраивает. Где этот Сыщик хренов? – Это Сакен выразился в адрес Ербола, внештатного сотрудника, у которого на связи стояли все бомжи, алкаши, хозяева притонов. Он знал все, ну почти знал, о жизни этих лиц криминальной наклонности, мог ради получения за компанию с ними пропустить пару стаканов водочки.
– Саке, он в коридоре, агенты его пришли – смеясь ответил Булат.
– Так, Газиз и Мурат, готовьте материалы в суд, Берик и Виталя в больницу, доставление. Адик, ты базар порядок наводить, все разбежались. Дармоеды.
Участковые с радостью в глазах выбежали с кабинета, как будто они разбудили спящего медведя в берлоге, чувствуя, что сегодня утренний Намаз для них был недолгий.
– Була, надо что–то делать с этими кражами. Шеф, сегодня перед операми вставил, говорит, 21 век наступает, а ты, Сакен, нас назад тянешь, видите ли, у меня искры в глазах нет.
– Сакен, работаем. Ербол своих агентов подключил.
– Була, 5 дней до Нового года осталось, хотя бы не допустите кражи. Шеф порвет нас.
В это время постучали в двери.
– Кто там? Войдите.
– Кірүге бола ма? – В кабинет прошли две пожилые женщины. Одна высокая и статная, вторая небольшого роста, худенькая, острым носом, похожая на лисицу.
– Заходите, присаживайтесь. – Женщины сели на стулья.
– Апашки, с наступающим, Вас.
– Рахмет.
– Каким вопросом к нам? – спросил Сакен.
– Бауырым, – обратилась статная женщина. – У меня дома украли телевизор. – Сакен от неожиданности соскочил со стула.
– Опять кража, – возмущенно он спросил, посмотрев на Булата.
– Мне дети недавно подарили, сегодня вышла из дому, окно взломали, украли, – всплакнула женщина.
– Апа, какой телевизор, люди пропадают, еще подарят дети? – Сакен нервно стал ходить по кабинету.– Апа, после Нового года придете, найдем телевизор. – Женщины удивленно посмотрели на него.
– Биба, пойдем, отсюда не будут искать, эти менты, твой телевизор. Совести у них нет, на наши деньги жируют, умеют только народ грабить, – возмущаясь проговорила подруга потерпевшей.
– Апа, вы мою совесть не трогайте, я с утра до вечера народные проблемы решаю, то муж пьяница, сын наркоман, то воды нет. – Конфликт разгорался с новой силой, пришлось Булату вступиться за коллегу.
– Апа, вы не обижайтесь, у нас работы много, не успеваем. Вы адрес скажите, мы придем, осмотрим, будем искать ваш телевизор, – обратился к потерпевшей.
– Улица Шевченко 1. – Хорошо, ждите, я приду. – Женщины направились к выходу, подруга не унималась.
– Зря ты им веришь, Биба, надо идти к прокурору.
Саке стоял нервно, курил сигарету у окна, Булат вернулся, проводив апашек, уверив их, что сделают все, чтобы найти злодеев.
– Була, ты смотри, эта женщина прокурором пугает, что придет он, все раскроет, он нам мозги поимеет, и больше ничего.
– Саке, успокойся, не пойдет она.
– Нет, я же не против искать воров. Шеф узнает, что у нас кража, он же на вые—т. И так у меня выговор.
– Саке, не первой отстреляемся.
– Була, бери своего Сыщика, делайте что хотите, чтобы я не слышал, что где–то кража, хотя бы до Нового года.
– А оперативники наши где?
– Как всегда, на спецзадании, конец года.
– Понял, шеф, думает участковых напрягу.
– Да, ты прав.
– Все, Саке, будет результат.
– Була, дорогой, сделай подарок на Новый год, найди этих уродов, хоть праздник встретим спокойно.
На улице курил Ербол. Он, услышав крики и вопли Саке, не рискнул зайти в опорку. Увидев Булата, поспешил к нему.
– Була, что там? Сталин злой всех расстрелял, репрессировал?
– Э, Ербосян. Саке сегодня шеф за кражи поимел, хорошо ему тоже не сладко.
– Да, понятно.
– Так, брат, страна ждет от нас подвигов. Пошли, очередная кража на районе.
– Что там?
– Телевизор спилили, по улице Шевченко.
– Бля, брат, эта уже 25–я за месяц.
– Да, пошли искать злодеев.
Они пошли вниз по улице в морозный день, пешком. Транспорта служебного не было, и одной машины на всех им не хватало. Люди, своими проблемами поглощенные, шли навстречу им, узнавали их и приветствовали.
В это время в одном из криминальных районов города Миргород, на улице Мира, в притоне у Наташки Сиськи, женщины с обильными формами (размер груди был неизвестен), шел гужбан, сидящий на кухне, которая была прокурена дымом сигарет. На столе стояла бутылка водки «Немиров», а на сковороде жарилась картошка с луком, приправленная чифирью. Меню было далеко не ресторанное, но для блатной среды оно было шиком. После принятия пары стопок водки, они чувствовали себя, как будто они «Воры в законе», рассказывая свои истории о времени на зоне, где они прошли через непростые моменты и преувеличивая свои подвиги, хотя на самом деле они были мало известными уголовниками.
– Молдован, слушай, мы на зоне, смотрящим вместе в одной хате были.
– И че?
– Да ниче, у нас жизнь была: курево, бабы, марафет, водяра, дубаки, сами все в хату затаскивали за бабло.
– Мы тоже не хило на зоне чалились – начал Молдован – с сигаретой в руках, зашла Сиська.
– Ну че, мужики, свои байки травите, наебы—те друг друга, вот вернется мои с зоны, узнаю, как вы там блатовали.
– Сися, ты че, мы по жизни бродяги, по понятием живем, не хрен твоему за нас базарить.
– Мой то за мокруху сидит.
– Сися, ты за нас не базарь, за себя педаль, он тебе точно предъяву делать будет.
– Ты, Виталя, за меня не беспокойся, отвечу.
Молдовану не понравился весь этот кипишь, он встал.
– Короче, давайте бухать, бабки есть, а потом что будет, то будет, х–––й с ним.
– Лады, брат, давайте за наших братьев на зоне. Смерть ментам.
Они подняли стаканы, осушили до конца.
– Школяр, ты про ментов осторожней, тут участковые шмонают всех. Ербосян ко мне подкатывал со своими вопросами.
– И че, они выискивают мусора?
– За кражи интересуются, ты бы забрал у меня палево свое.
– Сися, ты скинь их в городе, а бабки прогудим на Новый год.
– Витос правильно говорит – пробубнил пьяный Молдован, подогретый спиртным. Виталика понесло – Сися, ты давай скинь добро в городе барыгам, бабки нужны на Новый год, затаримся, а менты пошли, они в жопу, им меня не взять, я чисто работаю, следов не оставляю, короче, отдыхаем, бродяги. – Он обнял за груди Сисю.
– Отвали, до пиз—ся, ты крутой вор.
Булат с Ерболом пришли на адрес к Апашке. За большим забором был маленький домик из трех комнат, прихожей, с низким потолком. Убранный, чистый, из мебели видавших виды: шифоньер, комод, буфет. На стенах старые ковры. Хозяйка встретила приветливо.
– Ребята, вы пришли.
– Да, Апашка, покажите, где стоял телевизор. – Она направилась в зал, там посередине стоял пустой журнальный столик.
– Вот здесь, а вот отсюда зашли. – Она показала маленькое окно, где помещается только подросток. – Вы трогали окно?
– Я тут все вытерла, натоптали, грязно было.
– Да, отпечатки искать бесполезно, – пробубнил Ербол и направился на улицу к соседям, чтобы опросить их. Булат, взяв документы на телевизор, стал записывать серийный номер. Апашка с надеждой смотрела на него, в ожидании чуда.
– Бауырым, у меня двое сыновей. Я одна воспитала. Муж ушел, когда они были маленькие. Приходилось на трех работах работать, чтобы обучить их. Они у меня хорошие, с высшим образованием. Вот они на первую зарплату подарили телевизор. Видишь, добра не нажила. Все детям.
– Я вас понимаю, Апашка. У меня мать нас 8 пацанов на ноги поставила, отец рано умер.
– Дай Аллах здоровья ей.
– Спасибо. Ну, я пойду, будем искать.
– Я на вас надеюсь, пусть Аллах хранит вас.
На улице Ербол разговаривал с соседом, тот жестом что–то объяснял ему, что–то.
– Ну, че, есть что?
– Да, старик вечером вчера, когда темнело, пацана вроде школьника видел с большим баулом, в темной куртке, шапке, пи—рка.
– Ербол, под эти описания полгорода можно подогнать, не густо. Пошли, опорку.
В участковом пункте жизнь била ключом. Пара бомжей с запахом лучших духов бродячей жизни, женщины турчанки с продуктами, которые продавали на улице без разрешения, попрошайки, которые наводнили город шумом и гамом, и это было каждый день. Саке отдавал распоряжения участковым.
– Газиз, этих бомжей в приемник закрой. Не хватало еще, чтобы этих Дедов Морозов на новый год в морг возить.
– Берик, всем протокола выпиши. Мы их на той неделе предупреждали. Турчанки загалдели.
– Все, Ша, бабы, протокол и вперед, меня Аким достал из–за Вас.- Булат с Ерболом зашли к Саке. Он хмуро посмотрел на них.
– Че, бабка терпит?
– Саке, там глухо. Он еще все вытерла, помыла – успокоил ее.
– Саке, там другой вопрос. Ей дети подарили. Одна тянула их жалко, Апашку.
– Була, ты тоже меня на совесть клонишь как подруга Апашки?
– Нет.
– Тогда бери Адика. Он у отца возьмет Уазик и вперед, втроем. Сюда можете не приходить. Я сам здесь разберусь и ищите, найдите воров.
На улице Адик вытирал тряпкой старенький Уазик отца. Как никак, это транспорт. Ербол обрадовался.
– О, мы теперь на колесах. Все пи—ц черным.
– Була, я с вами давно хотел серьезными делами заняться. А то эти алкаши, домашние боксеры, надоели.
– Адик, мы из тебя Холмса Шерлока воспитаем. – Одобрительно похлопал Ербол его. Булат посмеялся, хотя радоваться было нечему.
– Шеф, куда направляемся?
– Адик, давай в поселок к Маме заедем. Кое–что надо отвезти.
– Какой разговор, мать это святое. – Адик завел машину. Ербол заерзал.
– О, к апашке. Адик у Булы Мамы пирожки вкусные, а самогон какой.
– Э, Ербосян, придержи коней, самогон размечтался.
Мама жарко натопив печь готовила ужин. Братья снохи были на работе, она одна. Увидев заходящего сына с друзьями, обрадовалась. Когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки. Красивая статная женщина, самый добрый человек на всем белом свете, несмотря на все перенесенные тяготы жизни. Она всегда была оптимистом и детей воспитала достойно.
– Булат, сынок, кіріндер.
– Они зашли в теплое помещение, где пахло едой и уютом. На лицах появилась улыбка.
– Садитесь, балалар, сейчас я вас накормлю. – Она засуетилась, выкладывая на стол пироги, мясо, соленья. Ребята накинулись на еду, голодные с утра на ногах.
– Ешьте, не ели еще. Собачья, неблагодарная у вас работа. – Глядя на них, сказала, покачав головой, мама. Булат цедил кесе чая, к еде не прикасался.
– Балам, что не ешь, не заболел?
– Нет, мама, все хорошо.
– Что–то тебя беспокоит? Дома как? Айжанка на работе? Айданка бегает?
– Да, мама, все хорошо. Айжанка в школе торгует. Дочка стишки учит, для вас.
– Ой, как, Аллах хранит вас. Ербол с Адиком, наевшись, поблагодарив апашку, встали со стола. Булат вышел вместе с ними, вернулся с пакетами.
– Мама, это Айжанка передала вам на Новый год.
– Булат, не надо было, всего хватает. – Она улыбнувшись, показав красивые ямочки, взяла.
– Мам, я пойду, работы много. – Она посмотрев на него, спросила.
– Балам, что тебя беспокоит? Говори, я мать, пойму.
– Мам, ничего.
– Говори. – Властно приказала она Булату, зная его мать и её твёрдый характер, не позволит ему утаить что–то.
– Мама, вчера была кража у одной апашки.
– И много унесли?
– Нет, телевизор.
– Ну, это твоя ежедневная работа. Что не так?
– Мам, апашка, как ты, одна двух сыновей подняла на ноги, обучила. Они ей в благодарность на праздник подарили, а какие–то сволочи украли у неё больше ценного нет. Хочется помочь, но не получается. Я её заверил, что найду.
– Балам, Аллах всемилостив, видит ты добрый. Хочешь добра, не переживай, найдёшь. Ты же знаешь, что я колдунья. – Она улыбнулась и обняла сына.
– Мама, я с ребятами найдём.
– Ну, вот. Такого я люблю, сынок, ты моя гордость. У Булата как будто крылья выросли, мать дала ему уверенности, что ценней теплоты её.
– Була, поели, теперь поспим. – Улыбнулся Ербол.
– Саке тебя, бля, надолго усыпить, если мы этих ишаков не поймаем. – Строго ответил Булат.
– Короче, ты с Адиком, Кировские дома, ночью прочешите, у нас 5 квартир киданули.
– А ты куда?
– Я к тёте Соне, может информацию надыбаю. Адик, смотри за ним, чтобы не накидался в притоне где-нибудь.
– Була, это было для получения информации. – Стал оправдываться Ербол.
Короче, пацаны разослались. Булат зашёл к тёте Соне, заслуженной дружиннице советских времён. Одной её хватало на вес во всём квартале, она всё знала, видела, соседи побаивались её, и нехорошие люди прозвали её «Ментовкой». У неё сын занимал хорошую кабинетную должность в управлении. Тётя Соня радушно встретила.
– Булат, заходи, замерз, наверное.
– Тёть Соня, как вы?
– Ой, что нам пенсионерам будет. Садись, чай попьём.
Они сели на кухне, как всегда. Она начала разговор о своих детях и родственниках, прихватила подруг по подъезду. Булат как всегда терпеливо слушал, зная, что рассказ перейдёт плавно на передачу ценной информации.
– Булат, у Мурдасихи местные наркоманы собираются. У Зинки сын освободился, пьёт беспрерывно. Света с 37 дома чечена какого–то завела, неприятный тип.
– Тёть Соня, у нас кражи участились, не видели ничего?
– Узнаю, скажу. – В это время зазвонил мобильник у Булата.
– Була, срочно в опорку, двигай, тема есть. – звонил Ербол.
– Тётя Соня, я пойду. Спасибо за чай.
В опорном пункте Ербол с Адиком кололи наркомана с опытом, Нурика, турок. Он был безобидным парнем, который связался с блатными, поверив их сказкам о воровской жизни и скатился вниз по наклонной дороге, пока не завис на кончике иглы.
– Була, он там, в Кировских дворах, шкурку тер. Нас увидел, свалить хотел. Адик припечатал его. – Адик был бывшим боксером, и удар, нанесённый Нурику, оставил видимые следы тренировок в боксерском зале. Увидев Булата, наркоман обрадовался, как будто увидел родного отца.
– Була, брат, скажи им.
– Тамбовский волк, брат, тебе. – Адик хотел ударить Нурика.
– Стоп, пацаны. Нурик, разговор будет, или три дня посидишь в ИВС, как раз новый год встретишь там, среди бродяг.
– Нет, Була, я там загнусь.
– Ну тогда говори, что ты терся во дворах хаты, выставлял.
– Нет, начальник.
– А тогда, что говори. Не тяни кота за причиндалы разговора, не будет. Отдам этим гестаповцам. – Булат кивнул в сторону Ербола и Адика.
– Була, я ждал Школяра.
– Кого?
– Виталика.
– Что, он освободился?
– Да, уже месяц в городе трется.
– Сообщения по нему не поступало?
– Була, он выписался к отцу в Караганду, а сам рванул сюда.
– Вот гнида. И что, ты его ждал?
– А он мне телевизор обещал подогнать.
– А что за телик?
– Не знаю. Стоп. Как он одет?
– Куртка черная, пидарас.
– Ербол, блин, он же как щегол выглядит. И погоняло его, Школяр. – Ербол раскрыл большие глаза.
– Була, это же… Но ему он не дал договорить, поднял указательный палец и приставил его к губам, дав знак молчать.
– Короче, Нурик, давай, говори, адрес, где тарится Школяр, а я тебя отпускаю.
– Хоп, начальник, он у Наташи сиськи тарится. Только меня не подставляйте, а то он хабар по городу пустит, что я ваш утка.
– Хорошо, и ты тоже, язык за зубами держи.– Нурик утвердительно качнул головой.
– Була, на хату с утра ныряйте, ночью он на движение.
По предрассветному городу, еще спящими жителями, ехала машина, тихо, боясь нарушить покой людей. Адик припарковал Уазик за квартал до дома Сиси Наташи. Тихо, не разговаривая между собой, Булат с ребятами подошли к дому № 7, на второй этаж, дверь прямо.
– Ербол, ты под окном стой, Адик со мной. – Ербол направился сзади к дому. Когда они зашли в подъезд, неожиданно вышла тётя Галя из квартиры, увидев Булата и Адика, у неё глаза вылезли из орбит от страха.
– Баба Галя, тихо, это мы, участковые.
– Слава богу, я от страха.
– Баб Галь, у Наташи есть кто, не замечали?
– Ой, Булат, кого там нет, Шалман целый.
– А сейчас есть кто?
– Да, ночью двое ей заходили, я так приметила.
– Баб Галь, вы домой зайдите, мы сейчас их проверим.
– Булат, наконец–то разгони их притон.
Они поднялись на второй этаж. Булат постучал в дверь, и оттуда сонная Сися крикнула:
– Кто там, с утра пораньше?
– Соседка заливаете нас.
– Пошли вы на х—й, у меня воду отключили. – Это был провал, легенда не сработала. За дверью зашевелились, слышен был топот ног и хаотичное движение.
– Адик, ломай. – Крикнул Булат. Но Адик сказал, что ломать не строить. Одним пиком он снёс дверь, и они ворвались в квартиру. На кухне, на распашку окно, стояла в ночнушке Сися. Посреди зала, за ней, стоял Сашка Молдован с испуганными глазами и в руках нож.
– Не подходите, менты, зарежу её, дайте дорогу уйти.
– Сашка, не дури, ты не мокрушник, завязывай, мы за Виталиком пришли.
– Була, отпусти меня.
– Иди, кто тебе мешает. – Он прикрываясь Сисей пошёл к выходу, полупьяный от страха, ноги не слушались его. Он споткнулся. Адик одним ударом в челюсть усыпил Молдована.
Булат подбежал к окну на кухне, а внизу Ербол дрался с Школяром. Он выбежал на улицу и вдвоём скрутили Школяра, надели наручники. Затащили Виталика в квартиру. Там уже Молдован пришёл в себя и сидел пристегнутый к батарее.
– Ну, что, граждане бандиты, разговор будет.
– Начальник, мы просто бухаем, делюг, у нас нет, нечего вам предъявлять, нам завтра у прокурора будем базарить за этот беспредел ментовской, – с ухмылкой сказал Виталик.
– Да, менты, погоны по срывают вам, – очухался Молдован.
– Да разговора не получится, – посмотрев на них, сказал Була.
– Тогда, Наташа, оформляем содержание притона, дальше лишение родительских прав, детей в детдом, квартиру государству. – У нее округлились глаза.
– Как же так?
– Закон такой, Наташа, жалоб на тебя вагон и маленькая тележка от соседей, ранее предупреждали тебя. – Наташа, видя, что все это серьезно, еще больше запаниковала.
– Вот блядь, из–за вас мразей меня детей лишат. – Она начала истерить.
– Сися, кончай кино устраивать. – Прикрикнул Ербол.
– Сися, не ссы, у них ничего на нас нет, менты на понт берут. – Виталик не унимался.
– Булат, можно тебя? – Попросила Наташа, и они вышли на лестничную площадку.
– И что?
– Була, ради бога, прошу не трогай меня.
– И за что я должен тебя оставить в покое?
– Я тебе кое–что покажу, а ты мне взамен поможешь.
– Хорошо, Наташа, договорились. Покажи. – Наташа повела его в подвал, где было темно и сыро. Она открыла каморку.
– Смотри, это они принесли, я не при делах. – От увиденного у Булата перехватило дыхание от радости. Комната была завалена баулы с краденными вещами, коврами, шубами, магнитофонами, видиками и многим другим. В одном углу стоял телевизор Samsung. Он подошел к нему, стер пыль, сверил номер. Тот самый. Отлегло на душе.
– Все, Наташа, слово офицера будет тебе. Кофе и какао, дашь следаку показания, и последнее китайское предупреждение.
– Була, спасибо за ум, возьмусь. – Булат одним махом поднялся в квартиру.
– Пацаны, все пакуем, их сейчас, опергруппу вызываем, всё украденное в подвале. – Ребята обрадовались этой новости.
– Сися, сука, завалю тебя, – стал угрожать Виталик и брыкаться, но Адик смело успокоил его ударом в дыхалку.
– Начальник, я признанку даю. – Взмолился Молдован.
– Алло, Саке, не разбудил.
– А, Була, салам, я на работу собираюсь, опять получать пизд***.
– Саке, ты сегодня на коне.
– Говори, что там. – Послышалось тяжелое дыхание Саке.
– Мы воров поймали, вещи, доки по всем кражам есть.
– Молодцы.
– Саке, смело, шефу заходи, докладывай, а то оперские гонцы уже спешат к нему с докладом. Я в дежурку звонил, опергруппу вызвал.
– Кого поймали?
– Сашка Молдованова и Виталика Кисилева.
– Все молодцы. Опросы, допросы, изъятие вещей и документов заняло много времени. Ближе к обеду закончилось. Молдована и Виталика опера забрали в РУВД, чтобы повысить процент раскрытия ранее совершенных преступлений к концу года. Они были мастерами разговорить преступников.
– Елубек, я телевизор заберу, сохранную расписку привезу от потерпевшей, – обратился к дежурному следаку.
– Була, не могу отдать это вещество до суда, должен быть у меня.
– Елубек, ее нужно отдать человеку, я обещал.
– Ладно, только не подведи меня.
Биба апай занялась уборкой дома и развесила гирлянды и игрушки. Несмотря на кражу, на душе не было спокойно. Почему судьба была с ней так несправедлива?
Ее размышления прервал стук в дверь. Она вышла и открыла ее.
– Апа, можно?
– Заходите, Булат. У вас что–то случилось?
– Нет, апай, мы к вам с подарком. – Ербол и Адик занесли телевизор.
– Ребята, спасибо, это мой, да.
– Да, ваш апай. – Она расплакалась и стала обнимать и целовать ребят.
– Аллах хранит вас, проходите.
– Нет, апай, мы с раннего утра на ногах и устали. Пойдем. А вы завтра обязательно зайдите к следователю Елубеку, напишите заявление, и не забудьте.
Выходя из двора в окно, Булат увидел апашку, которая сидела перед телевизором, смотрела на нее как на малое дитя. Что может быть важнее для счастья?
– Мам, қалайсыз?
– Балам, как ты?
– Мама, все хорошо. Ваши молитвы помогли. Нашли воров и вернули телевизор. Апашке спокойно на душе.
– Видишь, сынок, мама твоя колдунья. – Слышен был смех мамы на другом конце телефона.
– Сынок, буду ждать вас на Новый год.
– Мам, обязательно. Целую вас.
31 декабря состоялось последнее совещание уходящего года и столетия у Саке.
– Так, ребята, с наступающим вас. Молодцы, нос утерли, каждый день по 10 раскрытых краж, в сводку уходят шеф на поощрение отправил нас, хотя упрекнул, что у нас хромает профилактическая работа с ранее судимыми.
– Как всегда, найдут, куда нам воткнуть, а операм, хоть бы хны, мы везде виноваты. – Пробурчал Ертай.
– Ладно, привыкнешь, на твой век хватит, не буду вас держать. Домой, к семье. Булат до утра с тобой в центре, Адик, Виталя, Газиз, и Берик.
– Хорошо.
– Ертай и Мурат, завтра со мной с утра. Всем понятно?
– Да. – Дверь постучали. – Кто там, совещание у нас? – недовольно буркнул Саке.
– Можно, – в кабинет вошла Биба апай с подругой, у Саке на лице появилась недовольная гримаса.
– Случилось что?
– Нет, ребята, с Новым годом, участковые.
– Рахмет.
– Мы вот зашли отблагодарить вас. Апашки быстро стали выкладывать на стол соленья, компоты, мясо, салаты, пироги.
– Рахмет, ребята, за телевизор. Вы мне такой подарок сделали, – у Саке на лице появилась улыбка.
– Не за что, это наша работа.
– А это Вам, – апашка протянула бутылку водки и шампанского.
– Нам не положено.
– Потом, ребята, выпейте. Не обижайте апашку отказом. — Саке принял и спрятал их под стол, участковые дружно накинулись на угощение, все–таки праздник. Подруга апашки обратилась к Саке.
– Вы извините за мои слова, столько нехороших вещей говорят о вас. Теперь я знаю, с совестью все в порядке. У вас теперь я верю. Вам удачной работы, счастья в семье.
Участковые после совещание дружно сорвались в центр, где шел новогодний концерт. Там полно было девушек, молодых, красивых, счастливых.
– Була, может по 5 капель? Праздник все–таки, такое дело сделали. Все РУВД вперед, вытянули на всю область, прогремели раскрытием.
– Саке, рахмет, это наша работа. Мне большая награда видеть эту апашку счастливой.
– Ты прав.
– Саке, забирай шампанское и водку. Иди домой, Айгулька, наверное, Найманский бешбармак готовит, – улыбнулся Булат. – Спокойно отдыхай, за нас выпей, а мы до утра продержимся, брат.
***
Булат проводив Саке домой, вышел во двор Акимата. Город озарился салютами. Шли последние часы уходящего века. Начинались 2000 годы, и те, кто жил с надеждой, не знали, что после голодных 90–х наступит время, когда в жизнь людей придут бешенные деньги, и от них народ будет дуреть, убивать, грабить друг друга, бессовестно, нагло отбирать нажитое. С обихода людей уйдет слово «Совесть». Герои моего рассказа, мои уважаемые сослуживцы, участковые инспектора полиции, не запятнав свои офицерские погоны, достигли больших высот. Саке, к сожалению, погиб. Этот рассказ – наставление молодым, что не все измеряется деньгами. «Совесть» – самое большое богатство в этой жизни.
Этот рассказ посвящаю 100–летию службы участковых инспекторов полиции МВД РК и памяти майора полиции участкового Шегебаева С.
Бекболат Сарбасов
